Rusbase: вся правда о медиа

Rusbase: вся правда о медиа

В гостях у Елены Торшиной известный ресурс Rusbase, точнее, его основатель и владелец Мария Подлеснова и главный редактор Элина Асфаганова, которые рассказали о том, как поднимать медиапроект о предпринимателях и для предпринимателей, где брать трафик для него и в какую сторону развивать площадку, чтобы зарабатывать на ней.

Елена Торшина: Всем привет. Это Торшина Лена. Лет сто назад я что-то сказала про Wylsacom. Рассказала историю создания сложного, тугого рекламного ролика. Я не хотела никого обидеть. Wylsacom, извини, если ты обиделся. Может быть, это просто байка. Может быть, просто чьи-то личные эмоции. Не относись к этому серьезно.
А у меня сегодня в гостях Мария Подлеснова, основатель Rusbase, и Элина Асфаганова, главный редактор проекта.

Мария Подлеснова, руководитель проекта RusBase.
Родилась в 1984 году в городе Новополоцк (Республика Беларусь).
В 2002 году окончила социально-экономический факультет Академии труда и социальных отношений.
С 2005 по 2008 год работала помощником продюсера группы «Звери».
С 2008 по 2010 год — менеджер по продвижению видеохостинга Smotri.com («Медиа Мир», РБК).
В 2012 году под руководством Марии был запущен проект RusBase.

Элина Асфаганова, главный редактор проекта RusBase.
Родилась в 1992 году в городе Уфа (Республика Башкортостан).
В 2011 году поступила на факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова.
С 2012 по 2013 год работала корреспондентом и менеджером базы контактов артистов в информационном агентстве Intermedia.
В 2013 году пришла в проект RusBase в качестве автора.

Е. Т.: Не буду рассказывать о вашем издании. Думаю, о нем все знают. Я тоже к нему очень тепло отношусь, заказывала у вас рекламу. Говорить мы сегодня будем о том, как поднимать издание о стартаперах и инвесторах, как его монетизировать и двигать. Давайте сперва про команду. Я читала в 2014 году твой публичный отчет с благодарностями. Там очень много народу. Кто эти люди? Сколько человек в редакции, сколько в рекламном отделе?
Мария Подлеснова: Rusbase — это прежде всего компания, полноценный бизнес. Издание является его частью. Во-первых, Rusbase — это медиа о технологиях и бизнесе. Во-вторых, мы event-агентство: делаем для охватываемой нами аудитории мероприятия, и это большой кусок хлеба для нас. В-третьих, мы сами создаем сервисы, а сейчас собираемся запускать еще и b2b-магазин по продаже сервисов. В-четвертых, еще одно важное направление — это данные. Мы их собираем, храним и чисто теоретически можем их продавать.
Е. Т.: А что за данные?
М. П.: Данные про сделки по всему рынку. Это пока у нас лежит бесплатно, в открытом доступе.
Е. Т.: Wiki?
М. П.: Да. Я пытаюсь объяснить, что Rusbase — это не только медийка. Она помогает жить остальным трем направлениям бизнеса. Поэтому нельзя говорить, что в Rusbase есть только редакция. У нас есть те, кто занимается ивентами, те, кто реально пилит сервисы.
Е. Т.: Сколько человек работает именно над сайтом?
М. П.: Трое. Над технической частью.
Е. Т.: А кто рекламу продает?
М. П.: Я. Когда мы говорим про редакцию, это отдельный штат. Эля, сколько там человек?
Элина Асфаганова: Семь.
Е. Т.: Сколько статей в день они выкладывают на сайт?
Э. А.: Сейчас, как правило, больше двенадцати. Бывает одиннадцать, бывает четырнадцать.
М. П.: Другая половина — и они все равно входят в штат редакции, — это прежде всего разработчики. Они не сидят в Москве. У меня главный человек, который занимается сайтом, живет в Томске.
Е. Т.: У вас сидит команда разработчиков…
М. П.: Один.
Е. Т.: И к вам приходят люди и говорят: «Я хочу разработать сервис».
М. П.: Нет, это выглядит немного иначе. Мы говорим: «Ребята, чтобы рынок развивался, вам нужен сервис, который будет помогать тебе, Лена, найти инвестора на твой проект». Это нельзя сделать с помощью WordPress или просто публикацией контента на сайте. Поэтому мы строим внутри полноценную социальную сеть — ну, грубо говоря, — коммуникационную площадку, на которой регистрируются инвесторы и предприниматели, добавляют туда свои проекты. Технологически продукт достаточно сложный.
Е. Т.: Это закрытая вещь, я ее не видела.
М. П.: Нет, она есть на сайте. По сути, российский AngeLlist. Просто это не открытая база проектов, а закрытая. Если тебе нужны деньги, ты приходишь, у тебя анкета на четыре огромных шага, которую ты заполняешь часа два. Потом ты проходишь дико сложную модерацию на предмет того, пустим мы тебя или нет. Дальше — о боже! — ты попадаешь в базу. Но на том твои приключения не заканчиваются: у тебя есть специальные функции трекинга, рассылки инвесторам и т. д. И это функционал, который кто-то должен поддерживать.
Е. Т.: Это живая вещь у вас? Сколько у вас там людей?
М. П.: Мы при 300 отобранных проектах, содержащихся в базе, собираемся сократить ее величину до сотни. Мы за качество, а не за количество. У нас нет «могилы» с двумя тысячами…
Е. Т.: И инвесторы реально регистрируются?
М. П.: Инвесторы — абсолютно реальные люди. Причем они тоже проходят достаточно сложную верификацию. Они заполняют анкету, та приходит мне, я смотрю их профили в Facebook, задаю им кучу вопросов, пишу им письма, звоню им по телефону, чтобы проверить их на предмет того, адекватны ли они, могут ли у них потенциально быть деньги и т. д.
Е. Т.: А они заказывают какую-то разработку?
Э. А.: Есть сервис Rusbase.Pipeline.
М. П.: Rusbase.Pipeline — это один из сервисов, которые могут быть. Для чего еще может быть нужна разработка? Давай на конкретном примере. К нам приходил ФРИИ и сказал: «Мы хотим, чтобы все знали про наш акселератор». Это не была контентная история. Мы полностью разрабатывали сервис, которые включал в себя геймификацию. Ты регистрировался в нем, голосовал за проекты, которые были в акселераторе. Проходило рейтингование. Мы писали это все с нуля. Поэтому разработчики нужны.
Е. Т.: В твоем публичном отчете, вышедшем в конце 2014 года, было написано, что в первый год доходы вашей…
М. П.: Компании.
Е. Т.: …«мафии» на 41% были обеспечены госзаказами. Включая тот самый пример с ФРИИ?
М. П.: Есть такое слово — «госуха». Я не отношу ФРИИ к «госухе». Что такое госзаказ? Это когда мы понимаем, что деньги бюджетные, что ты выиграл тендер и должен по нему отчитаться. Возьмем РВК. История стопроцентно бюджетная. Объявляется тендер, ты начинаешь в нем участвовать. Конкретно в РВК процесс выглядит как конкурентные переговоры. Это интересно. Собираются предложения, у тебя проходит несколько итераций. Как на любом другом тендере, ты снижаешь сумму, за которую готов выполнить работу. Потом, если ты выигрываешь, у тебя начинается полноценный комплекс работ с госорганом: отчеты и прочее.
Е. Т.: Это доступно всем? Например, я создала сайт Torshina.me. И я могу участвовать в тендерах на госбюджеты?
М. П.: Да. Мы это делаем, все абсолютно открыто. РВК публикует все истории.
Е. Т.: Интересно, а почему, например, Siliconrus.com так не делают?
М. П.: Они не хотели в это ввязываться.
Э. А.: Они участвуют, у них есть тендеры.
М. П.: Я не уверена.
Э. А.: Точно есть.
М. П.: История абсолютно открытая, но очень сложная. Звучит-то легко. Мне говорят: «Вы взяли бюджетные истории». Я отвечаю: «Во-первых, попробуйте возьмите. Во-вторых, отчитайтесь по ней».
Е. Т.: Если у вас почти полбюджета было сделано на госзаказах, наверное, вы очень круто берете?
М. П.: Мы молодцы. С другой стороны, недавно Litres взял серьезный госзаказ на оцифровку книг. Круто, когда хорошие коммерческие проекты берут большие госзаказы. Не какой-то «подснежник» вылез и проник в тендер, потому что все для него подготовили. Нет, это конкретно Лисовский, конкретно Litres, и ты понимаешь, что они делают крутую штуку и сейчас весь книжный фонд будет оцифрован нормальными ребятами из бизнеса. Ничего плохого здесь я не вижу. Это иногда сложнее, чем работать с коммерцией.
Е. Т.: Хочу спросить, почему редакции такие замкнутые, неадекватные и вообще стараются отторгать внешний мир. У них свои планерки, свои редакционные планы. И пишет вам какая-то Лена Торшина: «Я эксперт в том-то, хочу про это написать статью». Капец просто. Либо полный игнор, либо вообще в Facebook сольют. Что происходит? У вас редакция вроде нормальная.
Э. А.: У редакции действительно есть редакционный план. Например, у нас он составляется за месяц. Во-первых, мы полностью загружены. Вплоть до каждого отдельного сотрудника. Он в этот месяц ничего не сможет взять со стороны. Во-вторых, да, бывает, люди кажутся неадекватными и закрытыми. У них просто такие особенности: скажем, либо берут только знакомых, либо только по рекомендации. А кто-то считает, что не должен отвечать на письма из общего ящика.
Е. Т.: Ты говоришь, люди загружены. Но можно их разгрузить. К вам приходит человек и говорит: «У меня вот такая классная история».
Э. А.: Если очень крутой человек, мы всегда разгружаем и находим время. Но у нас по-другому. Закрытость была изначально, потому что у нас два потока корреспонденции. Один — с Pipeline: людям постоянно нужны какие-то советы, они хотят попасть в базу и т. д. Мы всегда это внутри обсуждаем. Другой — люди, которые хотят попасть в публикацию. Все эти почты: editor@rusbase.com, news@rusbase.com и др., — у нас всегда были открыты. Мы на них по возможности отвечаем. Если мы видим, что человек действительно клевый, мы можем сдвинуть план. Плюс у нас есть редакторы, которые работают не по плану, а с ежедневным потоком, чтобы быть в тренде, чтобы успевать смотреть новости. Бывает, передаем им такие обращения. До нас достучаться вполне реально. Что касается пресс-релизов, была пара крутых публикаций, которые лично мне очень понравились, притом что началось все с того, что я ответила на какое-то неадекватное письмо. Пишет человек: «Здравствуйте! Я хочу публикацию». В порядке вещей для получателя такого письма подумать: «Неадекват. Не стану отвечать». А так как мы исповедуем принцип открытости, отвечаем: «Здравствуйте. А что…» И потом оказывается, что человек нормальный, просто не умеет общаться с прессой.
М. П.: Это очень большая ошибка, да. Мне в Facebook иногда приходится объяснять: есть главный редактор Элина, вам нужно писать ей, но если вы будете ей писать — а вы будете ей писать первой, — не смейте ей сообщать, что вы еще десять пресс-релизов куда-то отправили. Сначала я психовала, злилась. А потом мальчик, который у нас работал, Андрей, мне сказал: «Маруся, просто вы работаете в редакции, вы уверены, что все знают правила медийки. А на самом деле их не знает никто». Ты говоришь: «Я Лена Торшина, я такая классная, сейчас приду к вам напишу экспертную колонку». Но все равно нам придется эту колонку читать, подбирать к ней картинки…
Е. Т.: А я с картинами.
М. П.: Это ты. А в целом, когда присылают колонку, все равно она предполагает работу с нашей стороны. Ты думаешь, что разгружаешь нас, но все равно час-два на твой материал потратить придется.
Э. А.: А у редактора в плане еще семь колонок.
М. П.: Или стоял полезный материал про то, как стартаперу в Казани построить булочную. А тут Лена со своими кликами.
Е. Т.: Вот The Village. Не могу не сказать о нем. Наверное, потом тоже придется извиняться. Но это просто пипец. Полное игнорирование ста процентов входящих. Я даже не знаю, зачем они на сайте указывают редакционную почту. Причем это не одна я говорю. Я у многих коллег спрашивала, почему так. Есть же на The Village прикольные городские истории, какие-то классные люди. Ты не просишь ссылок. Заходишь — и от чистого сердца… Нет, полный игнор. Всегда.
Э. А.: Хочу провести сравнение с венчурными фондами. У них есть общий e-mail: например, pitch@fond.ru. «Присылайте нам проекты». И они говорят, что никогда эту почту не смотрят. Почему? Если предприниматель приходит со стороны и пишет на обычную почту, значит, он неадекватный и с ним вообще работать не нужно. Наверное, у The Village — не знаю, не работала у них, — тоже такая политика.
Е. Т.: Нет, я Аметову писала. И лично журналистам. Много кому. Ладно, давайте вернемся к проекту. У вас нормальный доход с медийки. На второй год вашего существования все стало наоборот: оказалось 40% медийки, а доля госзаказов убавилась. Что вы продаете? У вас есть текстовые форматы, есть баннеры. А какие-нибудь спецпроекты?
М. П.: У всех разное понимание спецпроекта. Когда мы говорим про LaM, то у них в таком случае вся подложка забрендирована. Например, у них был спецпроект с чаем Ahmad. Для меня это идеальный формат.
Е. Т.: Я у них эти спецпроекты вижу раз в полгода. Они стоят по 800 тыс. руб.
М. П.: Думаю, больше. Часто люди после LaM приходят к нам.
Е. Т.: Сейчас точно придется извиняться.
М. П.: Давай с примером. Есть сайт «Экспир». Абсолютно местечковое сообщество ученых, своего рода социальная сеть — или база? — и в ней сидят молодые ученые, которые подаются на государственные научные разработки, трудятся в лабораториях. У них была задача сделать так, чтобы про этих ученых и какие-то их прикольные изобретения узнали. И мы делали большой проект с «Экспир» на полгода, только назвали его Science3. Начали подавать и создавать контент с точки зрения того, как можно коммерциализировать науку. Мы не можем сделать совсем неинтересный проект. На Rusbase мы запустили под «Экспир» отдельное направление: брали какие-то научные разработки, находили под каждую экспертов, которые писали, можно ли на ней заработать, и если да, то как, запускали отдельный лендинг, на котором делали инфографику, календарь, специальные рассылки…
Е. Т.: А как светился сам «Экспир»?
М. П.: Все было в его брендинге.
Е. Т.: Полгода?
М. П.: Да. Полгода. Отдельная страница. Мы даже делали отдельный дизайн страниц выдачи контента. И это был не просто контент. Мы делали рассылку для молодого ученого, в которой рассказывали о специальных мероприятиях для него. Заказывали очень крутую инфографику. Например, показывающую, в какие государственные фонды и научные программы тебе обратиться, если ты молодой ученый.
Е. Т.: Это, наверное, миллиард стоило?
М. П.: Нет. Но это не была месячная история. Она длилась полгода. Как с тем же самым ФРИИ.
Е. Т.: Дешевле, чем у LaM?
М. П.: Думаю, да. Конечно. Вот что я понимают под словом «спецпроект». Когда приходит Delta Air Lines и говорит: «Мы хотим для предпринимателей, которые так или иначе летают, сделать „спецуху“». Мы можем предложить баннеры, но никто уже их не хочет».
Е. Т.: А я хочу баннеры.
М. П.: Все хотят игру. Мы садились и придумывали концепт: «Давайте мы сделаем конкурс. Любой предприниматель должен будет написать, зачем ему Штаты. Что конкретно тебе, Лене Торшиной, даст поездка в США». Сделали конкурс историй в Facebook, пытались добавить виральности. Каждый в Facebook придумывал историю, почему Delta Air Lines должна подарить ему билет, приводил аргументы. Компания выбирала победителей, и все проходило в интерактиве.
Е. Т.: Сколько было участников конкурса?
М. П.: Человек шестьдесят мы собрали через Facebook. Когда ты, Лена, публиковала эту историю, ты должна была поставить тег #flywithdelta, залинковать лендинг на Rusbase, и потом мы все это еще десять раз крутили. Показывали не баннер Delta Air Lines, а конкретную историю конкретного человека. У нас сейчас мальчик получил билеты, в сентябре полетит.
Е. Т.: Обычно приходишь, смотришь стандартный прайс. Открываешь PDF, листаешь медиакит. Ага, там баннеры, столько-то показов, новости… Но все это уже неинтересно. Я люблю кликовые спецпроекты. Люблю сделать лендинг, повесить на него анонс, какую-то кнопку — или даже баннер. И что-то уже будет на моей посадочной отдельно происходить. И, по моему опыту, ничто не работает лучше текстового формата. У меня, конечно, и продукты специфические: IT, телеком, сервисы, интернет-системы, SEO-продукты. Если я про это не расскажу нормально, у меня баннеры вообще никогда не сработают. Я люблю сначала взять статью, потом сделать кликовый спецпроект. Вы какие-нибудь кликовые делаете, кстати?
М. П.: Под кликовую историю мы сейчас запускаем отдельное направление. Медийка падает, баннеры не продают, спецпроекты продавать сложно. Эля будет прекрасно заниматься редакцией, а я буду делать b2b-магазин. Чтобы к нам приходила Лена Торшина и продавала там свои продукты. И чтобы я не придумывала всякий раз спецпроект под тебя заново.
Е. Т.: Где вы набирали первый трафик на сайт, где искали читателей? Как составляли сетку предпринимателей и инвесторов? Закупаете или не закупаете трафик сегодня
Э. А.: Нет, не закупаем.
М. П.: Самый первый — это тусовка, комьюнити.
Е. Т.: Вы купили домен, заполнили его контентом — и откуда пришли люди? С Facebook?
М. П.: Да. Когда я говорю: «Тусовка», — я имею в виду Facebook, так или иначе.
Е. Т.: Согласно Similarweb, у вас много прямых заходов, много поисковых, много трафика из соцсетей.
М. П.: Мы не можем позволить себе покупать трафик. И не покупаем. Решили, что лучше будем вкладывать деньги в зарплату редакции. Возможно, решение в чем-то ошибочное, но пока так.
Еще у нас был календарь всех событий для стартаперской индустрии — есть и сейчас, — и он сыграл большую роль в наборе аудитории. Сейчас Эля собирает.
Е. Т.: А деньги у инвестора брали уже пару раз?
М. П.: Мы брали один раз. Это был самый первый транш, на который Rusbase и был создан.
Вернусь к получению трафика. Мне кажется, это не лайфхак, просто возможный вариант. У нас есть мальчик Женя, который следит за нашим трафиком, за тем, как мы выглядим в поиске, за выдачей в новостях «Яндекса» и Google и т. д. (вообще, эта публичная история дает нам очень хороший трафик). Каждое воскресенье он садится и говорит: «Девочки! На этой неделе все спрашивали про Илона Маска». Мы бежим, в понедельник делаем статью и попадаем в хвост поискового запроса, потом постепенно поднимаемся. Он анализирует популярность запросов в сфере технологией и бизнеса, и мы под эти запросы делаем контент.
Е. Т.: Правильная методика.
М. П.: Такие материалы долгоиграющие, долго живущие. И в целом это очень сильно помогает Эле. Он ей накидывает список тем, она их включает в план на месяц. А потом, когда приходит Лена Торшина, оказывается, что ее нет в плане. В плане — список поисковых запросов.
Ты приходишь в редакцию и говоришь: «Эля, смотри. Десять тысяч человек хотят знать, как проставлять ссылки». И тогда, если по такой статье мы поднимемся, ты даешь Эле value.
Е. Т.: А как не закупать трафик? Вы хотите больше спецпроектов, а заказчикам нужен трафик. Чтобы было 200 тыс., потом 300 тыс., потом 500 тыс., потом 1 млн человек.
Э. А.: Мы делаем акцент на то, что у нас качественная аудитория.
Е. Т.: Но все равно ее должно быть больше.
М. П.: Я не хочу говорить «никогда». Но вот мы поменяли концепцию. У нас было три человека, сейчас Эля собрала под себя команду, стала большим серьезным главредом. В мае у нас было 80-90 тыс., сейчас — 200 тыс. человек. Такой рост за лето. Я не покупала трафик, все доверила Эле.
Е. Т.: А если бы ты вложилась, то было бы, допустим, не 200 тыс., а 400 тыс.
М. П.: Ботов.
Е. Т.: Почему ботов? Вот у Siliconrus.com сколько…
М. П.: Я не буду сейчас считать сколько.
Е. Т.: У них, наверное, сейчас 600-800 тыс.
М. П.: А сколько из них живых? А сколько куплено?
Е. Т.: Да нормальные у них все. Это же не боты. Я просто пытаюсь понять, как жить без закупки трафика. Можно постепенно продвигаться методами контент-маркетинга, ручного и полуручного SEO и т. д. Я ваш путь поняла, но он ограниченный. Ты вырастешь с 80 тыс. до 200 тыс., с 200 тыс. до 250 тыс…
М. П.: Думаю, мы до 500 тыс. дорастем. Такой план.
Е. Т.: Послежу за вами.
М. П.: Я не говорю, что покупать трафик плохо. Просто это должно быть органично. Я не могу 200 тыс. крутых людей, которые приходят на контент и возвращаются, — у нас масса прямых заходов, — разбавлять покупной аудиторией. Когда у меня будет миллион, я 200 тыс., может быть, и докуплю.
Е. Т.: Есть обратный эффект. Не буду называть имен и фамилий, но существует такой прием в Facebook. Какой-то более или менее популярный человек приходит туда и просто закупает себе ботов. У него 100 тыс подписчиков. Он публикует пост, и — хренак! — у того 10 тыс. лайков. Люди на это ведутся, тоже начинают лайкать. Видят, что «налайкано», как мухами стекло загажено, и делают так же.
М. П.: У нас Эля работает с Facebook.
Е. Т.: Закупил трафика — и пошел естественный. А потом, если открыть тот пост, и пролистать, видно, что первый экран нормальный, второй и третий тоже, а на десятом — какие-то турки, египтяне, непонятные арабские имена и т. д.
Э. А.: Мы закупаем чуть-чуть в Facebook. Промоутируем посты. Чтобы лайкали нашу страницу там.
М. П.: Но суммы смешные. Ну, 300 руб. в день. В качестве эксперимента. Причем, насколько я понимаю, у нас не каждый пост идет хорошо.
Э. А.: Идут хорошо, что удивительно, те, которые к нашей теме не относятся. Когда мы пишем что-то бизнесовое, народ реагирует слабо — привык. А написали про нейронные сети — и пришло много новых людей. Поэтому мы будем сейчас промоутировать посты, которые захватывают новую аудиторию.
М. П.: Хотя сама я до сих пор не смогла осилить тот текст про нейронные сети. Это экспертная колонка, ее написал Анатолий Левенчук, руководитель TechInvestLab. Он занимается deep learning. Я вообще в этом ничего не понимаю. Но на материал пришли люди. Бывают периодически странные истории с контентом.
Э. А.: Например, статья про искусственный интеллект от Google собрала органически 40 тыс. просмотров, половина — с Facebook.
М. П.: На абсолютно неинтересную статью! Хочешь быть успешным на нашем рынке — пиши про Джека Ма, про Илона Маска, про Стива Джобса. Может быть, про Билла Гейтса. Я говорю: «Давайте искать новых героев! Давайте находить крутые истории!» Мы нашли классную тетку из Китая, у нее в клиентах Apple и Samsung. Она производит стекло. Итого — 2 тыс. просмотров. Вот такая тетка. Про нее никто не пишет. Она не заезженная, это не Джек Ма. История сама по себе безумно крутая. У кого в нашем мире клиент Apple? У нее.
Е. Т.: Выходит iPhone — все его обсасывают месяц, и все получают свой трафик благодаря ему. То же самое с очками Google. Трафик инертен.
М. П.: А вспомните историю про синее платье! Помню тот день в редакции. У нас девочка Кристина сказала: «Какого цвета?» Одни: «Синего!» Другие: «Желтого». Стали писать. Я вообще не понимала, зачем мы это пишем.
Э. А.: Она отвечала за картину дня. Если бы я отвечала, я бы не пропустила этот текст. А я в тот момент была чем-то занята, и она написала про платье. Я бы сказала: «Ищи бизнесовую новость».
М. П.: Так вот, как мы живем, не закупая трафик. Мы не продаем одну лишь медийку.
Е. Т.: Я поняла. Вы нормально живете.
М. П.: В любом случае Rusbase — это медиа как сервис. Им занимается Эля. Чтобы ты не пришла и не прочитала статью про восемнадцать журналистов, а взяла контакты и воспользовалась некоей услугой. Это не просто текст. А я занимаюсь развитием ивентов, на которые приходится большой кусок нашего пирога, сервисами. Мы сейчас будем монетизировать Pipeline. А как выжить на одной медийке, не знаю. Я просто не умею так, не умею продавать баннеры.
Е. Т.: У нас поэтому медиа… Ну, не буду говорить, что они делают. Но все они продают медийку. Баннеры и брендирование. Когда пришел кризис и денег там стало меньше, все принялись увольнять своих редакторов. Потому что не научились продавать ничего, кроме баннеров.
М. П.: Я честно признаюсь: я не умею закупить столько [трафика], чтобы продать столько [медийки]. Ты покупаешь воздух, продаешь воздух.
Е. Т.: Ты говоришь, вы один или два раза получили деньги от инвесторов?
М. П.: Во второй раз мы взяли на Элю.
Э. А.: У нас шесть новых людей, вместе со мной — семь.
Е. Т.: На зарплату?
М. П.: Смотри. Мы дошли до потолка в 90-100 тыс. по трафику. А мы ведь продаем и что-то кроме медийки. Ну, много ли ты спецпроектов продашь при посещаемости в 100 тыс.? А наши инвесторы так или иначе медийщики. У них очень крутые проекты в Америке, которые они продают за 20$ млн. Стало понятно, что нам нужно расширять тематику, что нам нужен новый транш на большую медийную историю. Не стали искать никого, сказали: «Эля, на».
Е. Т.: Что значит «на большую медийную историю»?
М. П.: Это значит, что мы будем расти в медийной части. Мы взяли денег на контент, чтобы вырасти в трафике. И это будем полностью Элино детище. Вот 500 тыс. — это ее KPI.
Е. Т.: Через полгода у вас уже полмиллиона будет? Или раньше?
Э. А.: Или я буду уволена (смеется).
Е. Т.: А первый транш на что пошел?
М. П.: На создание Rusbase как такового. Получив деньги в 2012 году, мы создали продукт. В 2014 году мы не взяли ни рубля. Мы все деньги потратили на запуск. В прошлом году вышли в ноль. А в 2015 году — кризис. У нас посещаемость 100 тыс., куда бежать? И решили, что, чтобы продавать больше ивентов, сервисов, допуслуг, нам нужно больше аудитории. Если раньше это были стартапы, инвесторы — венчурная тусовка, — то теперь это любые российские предприниматели.
Е. Т.: А что за ивенты? К тебе приходят люди и просят собрать им тусовку инвесторов и стартаперов?
М. П.: Так тоже.
Е. Т.: А как еще?
М. П.: Мы по сути многостаночники. Тебе можем сделать что угодно. Но так как мы медиа про технологии и бизнес, мы говорим: «Пацаны, в этом году популярны такие темы». В 2014 были мероприятия по ADV Tech, финтеху, big data и медиа. Одно, питерское — сто процентов на заказ. Мы сделали три ивента, к нам пришли и сказали: «Вы такие классные, сделайте нам под ключ».
Е. Т.: То есть вы берете клевую тему и продаете билеты?
М. П.: Спонсорские деньги и билеты.
Е. Т.: И вы на этом круто зарабатываете?
М. П.: Не круто, но зарабатываем. Круто — это от миллиона. У нас нет такой маржи. Была близкая к миллиону с одного мероприятия. Думаю, сейчас мы на мероприятии по big data перешагнем миллионный порог. Это будет уже международная конференция: мы позвали немцев, сингапурцев и американцев. В любом случае это идет во благо Эле и редакции.
Е. Т.: Какой тут объем? Вы часто такие ивенты делаете?
М. П.: Хотелось бы каждый месяц. Но физически тяжело готовить.
Е. Т.: А народ на них собрать не проблема? Стартаперов полно, инвесторов полно…
М. П.: Очень важна тема. Как сейчас у нас происходит работа? Я готовлю площадку, контент, программу. А Эля с редакцией весь месяц пишет про big data.
Э. А.: И собираем людей, которые интересуются big data. Они становятся нашей новой аудиторией.
М. П.: Мы в июне сделали мероприятие ADV Tech, по технологиям в рекламе. Вся аудитория, которая занимается технологиями в рекламе, читает теперь Rusbase. Потому что у нас были все спикеры оттуда, они теперь пишут у Эли, мы расширили свою тематику.
Е. Т.: Вы берете их из офлайна и за руку приводите к себе? Как в ЖЖ Бармин в свое время приводил послов из регионов. Сам ездил и собирал.
М. П.: И мы бы никогда в жизни не написали внутри редакции про programmatic или про deep learning. Это люди, которые приходят к нам с мероприятий. И за ними тянется очень качественная аудитория.
Э. А.: Причем прикольно, что, когда они узнают о Rusbase, начинают читать, они уже сами нам предлагают написать материалы. Мы их не уговариваем. Потом они шарят тексты у себя в Facebook.
Е. Т.: Зачем вы деньги-то брали у инвесторов? Пусть бы писали эти люди.
М. П.: Потому что с их материалами еще нужно работать.
Е. Т.: Да я шучу.
М. П.: Эля бы больше времени тратила на то, чтобы правильно их подать. Мы же считали, сколько часов у тебя уходит на оформление контента?
Э. А.: На офигительное оформление материала со всеми ссылками, чтобы там было еще переходов двести внутри, около часа-полутора. Если вычитывать, то все два.
Е. Т.: Если меня просят составить медиаплан, чтобы охватить тусовку стартаперов и инвесторов, у меня в него попадают два издания: Siliconrus.com и Rusbase. Есть еще что-то на уровне математической погрешности, но в остальном как-то уныло. Имеет ли смысл сейчас делать медиа про стартаперов и инвесторов? Почему, если тема горячая и перспективная, кроме двух-трех медиа, ничего толком нет?
Э. А.: Я бы сказала, что стартап-тусовка была в 2011-2012 годах. Сейчас она поумнела. Она поняла, что если тебе 19 лет, то это не значит, что ты через два дня станешь миллионером. Осознали, что все очень тяжело. В ней наконец появились адекватные люди. Но волна восхищения стартапами прошла. Люди, которые в нее окунулись, почувствовали, как сложно создавать свой бизнес. Зато эта волна достигла регионов и больше людей начинает задумываться о том, что нужно заниматься предпринимательством. Не обязательно стартапами. Что происходит с этими людьми? Они понимают, что хотят стать предприниматели, заходят на сайты деловых СМИ: «Ведомостей», «Коммерсанта», РБК и др., — видят, что все там думают акциями, используют уйму непонятных терминов. И они уходят оттуда. Просто еще не дотягивают. А мы начинающим предпринимателям стараемся простом языком объяснить реалии бизнеса. У нас есть «Словарь предпринимателя», всевозможные объяснения терминов. Мы их захватываем, чтобы они росли вместе с нами, чтобы они потом читали «Ведомости» и оставались у нас.
Е. Т.: Вы готовите «Ведомостям» новую аудиторию?
Э. А.: Ну, это условно.
Е. Т.: В общем, лезть в эту нишу еще имеет смысл? Есть люди, которым тяжко с «Ведомостями» и РБК?
Э. А.: Мы это так сейчас видим. Мы начинающим предпринимателям помогаем впервые в это окунуться. Кроме того, есть люди, у которых давно свой бизнес, но которые не понимают, как на волне технологий, когда все быстро меняется, догнать рынок, что делать. Поэтому мы пишем, какие технологии, скажем, нужны сельскому хозяйству: big data, дроны, для дронов еще свое законодательство и т. д. Это вторая наша аудитория.
Е. Т.: А на вашу площадку, где тусят стартаперы и инвесторы, можно прийти ресторанчику, который ищет себе инвестора? Нормальный, прибыльный бизнес, но уже четыре-пять лет существует, не стартап. Вот он заполнит анкету, зарегистрируется — и ему реально найти кого нужно? У вас люди находят друг друга?
М. П.: В Pipeline да, сделки есть. Но очень много нюансов. Если мы говорим про настоящее время, это тема реального сектора. Здесь не будет никакой технологической составляющей, просто работающей бизнес.
Э. А.: Но для реального сектора мы пишем про то, куда он тоже может пойти.
М. П.: Но если что, тоже поможем.
Е. Т.: Много денег можно у вас «хапнуть»?
М. П.: Из самого последнего и громкого — 3$ млн через нас получили.
Е. Т.: Какой проект?
М. П.: Сервис логистики — iCanDeliver. Это все равно, однако, технологическая история.
Мы заняли эту нишу. Но мы уже не про стартапы, мы про предпринимательство вообще. Плюс про новые технологии для бизнеса. И Эля пытается делать материалы — «записные книжки», чтобы стать как сервис.
Э. А.: «Малинники».
М. П.: А мне нравятся у нее «разговорчики». Пройдет, со всеми поговорит, ей сольют всякую ерунду. И она, правда, без упоминаний имен дает это на сайт. И таким образом для тебя медийка становится не глянцевым изданием, где ты прочитала контент, а сервисной историей: ты пришла, сказала «спасибо» и применила это завтра.
У нас на подходе новая верстка поста. И в ней будет флажочек Rusbase Connect. Как происходит в любом глянце? Ты прочитала интервью и пошла искать спикера.
Э. А.: Если еще удастся достучаться.
М. П.: А мы заранее говорим: «Слушай, мы сделали с тобой интервью. Дай свой e-mail». И если он захочет, будем ставить флажочек Rusbase Connect. Мол, у тебя еще есть вопросы к человеку, на беседу с которым Эля потратила целый день? Напиши.
Е. Т.: Вы молодцы. Я послушала вашу историю, узнала ваше отношение к трафику, к работе с клиентами. Вижу, что вы крутитесь, что-то находите и пробуете. Желаю, чтобы у вас все и дальше было хорошо. Я к вам приду: мне очень нужны хорошие ресурсы. Они у меня постоянно заканчиваются.
М. П.: Сначала деньги (смеется).
Е. Т.: Желаю вам, чтобы вы справились со своими планами, чтобы у вас все естественным образом росло, чтобы к вам приходили клевые мужики, чтобы вы были реально полезными. Огромное спасибо, что пришли вдвоем. Я была очень рада познакомиться с Элиной вживую. Марусю я знала.
М. П.: Потому что все должны писать Элине. Никто не должен уже писать мне. Я не занимаюсь контентом!
Е. Т.: Дорогие зрители, вам уже объяснили, как парсить поисковые запросы и попасть к Элине. Пожалуйста, пишите ей. Приятно было пообщаться. Всем пока!