Регистрация
Зарегистрируйся на сайте и получи доступ к полному контенту сайта и подпискам бесплатно!

Андрей Подшибякин: комбобрейкер

136
0
5 302 0
Аудио Текст
3 октября 2014

В гостях у Александра Плющева и программы «Удельный вес» на канале SeoPult.TV Андрей Подшибякин — журналист, редактор, критик, знаток компьютерных игр, а также основатель и генеральный директор компании Insight ONE.

Из передачи вы узнаете:
— как Андрей, насмотревшись компьютерных игр, поехал с рыбным обозом в Москву;
— как журнал Game.EXE скатывался в безумие с Андреем на борту;
— что за «жуткую хрень» Андрей писал для «Амедиа»;
— как парадигма потребления погубила «Живой журнал»;
— как пройтись по всем граблям на рынке;
— что не так с современным SMM;
— зачем в музеях электричество;
— и многое другое.

Александр Плющев: Добрый день, уважаемые зрители SeoPult.TV! Это программа «Удельный вес», меня зовут Александр Плющев. Сегодня у меня в гостях основатель и генеральный директор компании Insight ONE Андрей Подшибякин — журналист, редактор, критик, знаток компьютерных программ, успешный предприниматель. Андрей, добрый день!
Андрей Подшибякин: Привет!
А. Пл.: Давай начнем с самого начала. Ты начал свою карьеру как журналист, и каким же образом это было, где и когда?
А. Под.: О’кей, у нас такая биографическая история будет сегодня, да?
А. Пл.: Да-да.
А. Под.: На самом деле получилось, что я какую-то хрень писал с раннего детства. И с этим была связана одна забавная история. Я еще учился в школе, классе в восьмом, и меня страшно тянуло на все эти буквы.

Мы отправились в какой-то поход с классом, и произошла совершенно классическая для таких случаев история. То есть все нажрались, и директриса ездила на велосипеде по лесу. Я написал острый публицистический очерк об этом и отправил его в одну региональную донскую газету. И каково же было удивление и ужас всех, когда это все опубликовали! Был чудовищный скандал, и родителей вызывали потом регулярно к директору. Директор рыдала, говорила: «Как ваш сын мог такое сделать?» — на что родители резонно говорили: «А как вы могли нажраться и ездить на велосипеде при детях?» И, в общем, с этого началась моя публицистическая карьера.

Но довольно быстро жизнь мою разрушили компьютерные игры, потому что, где-то начиная с седьмого класса, я сбегал с уроков и мы шли к моему близкому другу играть на компьютере, который был тогда только у него. И потом я подумал, что эти два вектора надо как-то совместить. И это же была середина 1990-х, и был это город Ростов-на-Дону. В Москве-то кипела вся жизнь тогда, а интернета еще не было. То есть был «соросовский» интернет у нас в институте, куда пускали на полчаса в день реферат посмотреть. В интернете уже были рефераты тогда. Короче, я сделал что? Я набрался чуть-чуть смелости и отправил со своего электронного адреса, который у меня из шести каких-то слов состоял, письмо в журнал ОМ, тогда страшно популярный. И сказал: «Не хотите ли вы, чтобы я вам что-нибудь написал?» Почему-то они согласились. Я до сих пор не понимаю почему. Я написал им текст про игру Quake, как сейчас помню. И вышел он в журнале с «Агатой Кристи» на обложке. А журнал ОМ, ты же помнишь, — это была прямо institution, это была очень популярная история. Как сказать? Я проснулся знаменитым внутри себя, то есть в Ростове это не было релевантно совершенно, но с этим журналом я, как Ломоносов с обозом рыбным, поехал уже потом в Москву и начал заниматься конкретно этой глянцевой историей. Я писал в ОМ, я писал что-то даже тогда еще в пархоменковский журнал «Итоги», причем это были довольно нестыдные тексты. Недавно что-то их нашел, посмотрел, даже мне было как-то неплохо. А потом случилась довольно культовая история, когда я долго стеснялся прийти в журнал Game.EXE. А журнал Game.EXE значил и до сих пор, наверное, значит для игровой и вообще этой всей гик-субкультуры, для всей игровой истории очень много на самом деле. Я очень боялся туда идти. Я думал, что сейчас меня пошлют — и что же я буду тогда делать? Но меня, на удивление, не послали. И я пришел на эту встречу в журнал Game.EXE, и его главный редактор Игорь Михайлович Юсупов, а он такой был и есть, собственно, мы просто не общаемся, мужчина безапелляционный. И он сказал: «Ну, что, как? Что ты умеешь? Что ты, где писал?» Я говорю: «Ну вот!» — и я гордо положил эту пачку журналов ОМ. И Игорь Михайлович сказал в том смысле, что я не допущу, чтобы на страницах моего издания публиковался человек, который в этом говне, поэтому придумывай себе псевдоним. Я что-то страшно мучился и придумать его себе не мог, и потом он придумал его за меня. И первая моя публикация в этом Game.EXE вышла под псевдонимом Андрей Ом. Они придумали смешную… Игорь вообще любил такую мифологию выстраивать вокруг авторов. Никто, кстати, больше этим не занимался, и долго была такая внутренняя шутка, что я внебрачный сын Георга Ома, который эту физическую единицу… Они меня все дразнили «Андрей Георгович», и это как-то долго за мной шло. А потом случилась такая удивительная история, я вспоминал об этом недавно, потому что это очень сильно повлияло вообще на все. Game.EXE — сейчас правда трудно людям, которые его не держали в руках, которые тогда не интересовались всей этой компьютерной игровой историей, понять, что это было. Но это был такой rock star, такая штука. То есть мы не оглядывались вообще ни на что. Мы стилизовали полностью тексты под… Письма Мартину Алексеевичу, например, я один раз сделал — большой многополосный материал про какую-то игру, не имевшую вообще никакого отношения ко всему этому, под эту переписку, которая в конце скатывается в какое-то полное безумие. И мы делали панк-рок просто. Никто так про игры не писал ни до, ни после. И это имело два глобальных последствия. Первое: мне сорвало «крышку» сильно тогда… Понимаешь, тебе 18 лет, ну, 19, ты идешь по улице, и к тебе подходят люди, кидаются тебе на шею, говорят: «Это же вы! Давайте сфотографируемся с вами скорее! Оставьте автограф!» И это происходило. Я просто в Лондоне был. Представляешь, я стою в очереди в аэропорту Хитроу, и ко мне человек с выпученными глазами подходит и говорит: «Боже мой! Это же вы! Давайте скорее фотографироваться!» И тебя это сильно от реальности отрывает, конечно, особенно в таком нежном возрасте. И, кстати, это происходит до сих пор, но мы сейчас еще вернемся к этому. А второе последствие всей этой деятельности — не только меня в журнале Game.EXE, но и деятельности Game.EXE на всем этом поле — довольно грустное. Потому что Game.EXE, как бы это сказать, своротил немало «кукушек» людям, причем как пишущим людям, так и вообще российской игровой индустрии в целом. У Game.EXE была позиция очень четкая на тему того, что игры — это искусство, никаких денег, бизнеса и всего-всего здесь быть не может, это исключительно высказывания творца, а кому не нравится, тот идет куда-нибудь. А игры — это на самом деле бизнес. И это стало понятным мне сильно позже. И эта парадигма, которую мы вносили людям в головы, очень много испортила карьер студиям разработки, которые начали под влиянием всего этого делать, знаешь, какие-то высказывания на абстрактные темы, а не игры, которые могли бы заработать деньги. И отчасти под влиянием журнала, — я сильно уверен в том, что он повлиял на очень большую часть игровой разработки в России, — она вышла такая кривоватая. Потому что технические мозги и технические возможности в России были и есть совершенно фантастические, но коммерческий игровой продукт, который масштабируется не только на Россию, но и за ее пределы, достаточно редко появляется. И, к сожалению, Game.EXE, его политику, его видение в этом можно винить.
А. Пл.: Расскажи, как ты пришел в Mediasign. Это вообще был первый опыт твоей управленческой работы?
А. Под.: Слушай, там было на самом деле тоже забавно, потому что Game.EXE шел параллельным курсом. То есть я писал туда, я в штате особо не был никогда. То есть я играл, писал, а параллельно происходила какая-то жизнь там. И до Mediasign я работал в компании Ward Howell, которая занимается до сих пор, собственно, подбором управленческого персонала. И мы с ними даже сейчас работаем, что вообще удивительно. И я подумал в определенный момент… Знаешь, в 20 лет меня настигло понимание, что я не хочу в галстуке ходить на работу, это же случается с людьми. И мне тогда сделал предложение Mediasign, который тогда еще не назывался Mediasign, а назывался совершенно дурацким словосочетанием «Арт Аудио Пресс», основной их актив был журнал «Тюнинг автомобилей» — и какая-то вокруг него выросшая история. Они решили купить лицензии британских журналов, в частности PC Gamer и т. д., и позвали меня ими управлять. Но это была, ретроспективно глядя, большая ошибка, потому что, как многие пишущие люди знают, писать и делать журнал — это абсолютно разные вещи, которые друг с другом не пересекаются никак. И я там какое-то время «понаходился» и понял, что все-таки нет, что все-таки делать тексты самому — это участие, развлечение и хобби в одном лице, а как-то выстраивать из этого бизнес-историю не хочу, не умею и не буду.
А. Пл.: Потом здесь, в Москве, ты окончил еще и ВГИК! Расскажи, по какой специальности и чем был обусловлен выбор?
А. Под.: Ну да, я работал в «Амедиа» в то время — в компании, которая занимается и тогда занималась производством телесериалов. И на тот момент я подумал, что мне очень хочется в волшебный мир кинематографа. И параллельно с работой в «Амедиа» я как раз поступил во ВГИК на курс «Продюсер кино и телевидения», в котором, собственно, Александр Завенович Акопов был мастером курса. И история повторилась еще раз, потому что это были два года, когда образованием это назвать довольно сложно. Но я посмотрел кучу прекрасного кино и вообще превосходно провел время. То есть я могу предметно теперь хотя бы об этом обо всем разговаривать. Как раз когда я выпустился, а это было, наверное, пять или шесть лет назад, случился кризис 2008 года, и кино в России быть прекратило, в общем. То есть я вышел на руины кинематографа. И, в общем, этим и закончилось вгиковское образование.
А. Пл.: Про Акопова и «Амедиа» давай поговорим. В одном из интервью ты сказал: «Из этого ничего примечательного не вышло». Но тогда переход из традиционной прессы в интернет выглядел привлекательно. Почему не пошло-то?
А. Под.: Тогда «Амедиа» пыталась запустить видеосервис. «Нон-стоп ТВ», как сейчас помню, он назывался. Из него не помню почему ничего не получилось, но его тогдашний руководитель Егор Яковлев, собственно, Tvigle сейчас делает. И в Tvigle есть, наверное, какие-то элементы ДНК того, чем мы пытались заниматься тогда. Но в «Амедиа» я потом занялся вполне традиционными сценарными историями. Это было какое-то время даже клево и востребовано. Я сейчас, наверное, открою страшную тайну в прямом эфире. Я написал эту жуткую хрень. Был мультфильм, который по СТС показывали, пародия на телесериал «Не родись красивой». Он назывался UmaNetto, я его гордый автор сценария и креативный продюсер.
А. Пл.: Так вот кто на самом деле. Потом в 2007 году компания SUP была, да? Должности, которые из открытых источников нам удалось добыть: главный редактор, управляющий редактор, руководитель LiveJournal.ru. Как правильно?
А. Под.: Это примерно все одно и то же. Это было на самом деле очень забавно, потому что SUP, который сейчас SUP, и SUP, который был даже два года назад, не имеет никакого отношения к тому SUP, который был на момент моего прихода туда. Там царствовал Эндрю Полсон на тот момент, небезызвестный многим. Мы квартировали на Смоленке, где сейчас ресторан White Rabbit. То есть я не собирался наниматься в SUP, у меня были какие-то специфические представления обо всем этом, многие из которых оказались правдой потом. Но когда я пришел, Полсон сидел на каком-то железном троне посреди расстеленного ковра под этим стеклянным куполом. И он был довольно недвусмыслен. Он сказал: «Деньги для меня не проблема. Выбери себе, чем ты хочешь заниматься». Он так царственно это говорил. И я такой: «Ну ладно». И это было довольно весело какое-то время, потому что… Я уже забыл, когда это было. Это сколько лет назад?
А. Пл.: 2007-й, кажется, нет?
А. Под.: Ну вот, семь, получается, лет назад. ЖЖ же был тогда очень важной историей. Он сильно рос, все его читали. Параллельно со моей работой появилась вся эта история с гражданской журналистикой и с «Утконосом» тоже. Собственно, мои-то функции там в чем заключались? Я, команда — мы пытались структурировать весь этот пользовательский контент в какое-то квази-СМИ, удобное для потребления людьми, у которых нет времени или желания для того, чтобы читать френдленту из 54 тыс. человек. И в этих целях как раз был запущен LiveJournal.ru, и в нем мы пытались делать дайджест каких-то интересных штук. Это получалось с переменным успехом. Потому что все-таки, как бы это сказать, когда я оттуда ушел и когда сменилась вообще вся команда, они решили, что это лучше будут делать алгоритмы, какой-то «социальный капитал», какие-то вещи — количество лайков, шэров. Но я до сих пор уверен, что машинным способом тексты оценивать нельзя, потому что ты видишь, что в топе сейчас там висит.
А. Пл.: Очень долгое время уже не вижу.
А. Под.: Ну и слава богу. И я тогда бился ровно за то, что никакие алгоритмы не заменят вам полноценной редакторской истории подхода ко всему этому, какой-то грамотной компиляции из головы.
А. Пл.: Да ты старообрядец буквально, по интернетовским-то меркам. Слушай, а Полсон не говорил, какие он в тебе компетенции разглядел на тот момент?
А. Под.: Полсон — он же такой… Есть такое английское слово enigmatic. Вот он такой очень enigmatic, он никогда впрямую ничего не говорил. И он как-то сформулировал это таким образом, что мы хотели в лице тебя получить editorial machine. И какое-то время был я этой machine, пока… В общем, ушел Полсон, пришли другие люди, сменилось видение всего этого. Ну и, я не знаю, про это почему-то мало говорят и мало думают, но на самом деле ЖЖ погубила не столько смена к нему интереса, не столько менеджмент, наверное, сколько тупо Facebook и все последующие социальные сети. Потому что ЖЖ — это же такая текстовая платформа, блоговая. Ну что мы говорим? Ты знаешь.
А. Пл.: Ты именно из-за этого оттуда ушел?
А. Под.: Да нет, я ушел оттуда потому, что мы там что-то не сошлись характерами с предпоследней версией руководства. И это было неожиданно для меня. То есть меня как бы «ушли», и это было в первый раз в моей жизни. И я какое-то время пребывал в растерянности после этого и не очень понимал, что мне с собой делать. Но мы сейчас подходим, наверное, уже к ключевой, к кульминационной части нашей беседы. Давай, задай мне вопрос.
А. Пл.: Давай. Но я тебе задам не то, что ты ожидаешь, а еще остановлюсь на LiveJournal. Давай поговорим про перспективы блоговых площадок и социальных сетей — про то, что ты начал по поводу того, что тупо Facebook и другие социальные сети убили LiveJournal. Что же в перспективе? Они-то, может, убить-то убили, но сами его место полноценно, как мне кажется, не заняли. И произошло какое-то дробление, может быть. Как ты видишь эту ситуацию и ее развитие?
А. Под.: Есть такая теория… Я, кстати, недавно с интересом прочитал ее прямо дословное изложение в интервью Эрнста какому-то изданию. Да и, в общем, это интуитивно понятно, что наше восприятие фрагментируется все сильнее и сильнее. И если мы еще пять-десять лет назад могли читать толстые книги, газетная публикация на три разворота занимала наше внимание полностью, мы смотрели большое кино и т. д., то сейчас это все ужимается постоянно до размеров твита, я не знаю, коуба. Ты же помнишь, наверное, да, что, когда ты открываешь интересный пост в ЖЖ, под ним еще 500 комментариев, там «простыня», и ты залипаешь на весь день и все это читаешь… И это просто такая — сейчас умные слова пойдут — парадигма потребления контента, она просто закончилась, к сожалению. И блог-площадки, я думаю, имеют и будут, конечно, иметь право на существование, но скорее не как форма какой-то актуальной коммуникации, а, может быть, как публицистические площадки, что-то такое.
А. Пл.: Смотри, книжка. Ты упомянул про книги, которые мы больше не читаем. Ты сам выпустил книжку в 2010 году, называется «По живому. 1999-2009. LiveJournal». Это что было скорее — откровение или какой-то рекламный буклет?
А. Под.: Это было среднее. То есть понятно, что это никаким откровением быть не могло, поскольку это был официальный продукт LiveJournal, который мне заказало его непосредственное руководство. Но мне кажется, что на тот момент было важно как-то отрефлексировать, что это вообще такое. Потому что никаких понятных концепций того, чем является ЖЖ, чем он был и куда он движется, на тот момент не было, а потом они стали как-то и не нужны. Но с этой книгой есть несколько вопросов. Первый из них заключается в том, что понятно, что там не было ничего личного, я просто не мог на тот момент себе позволить. А там, в общем-то, в истории LiveJournal, были интересные моменты с ее выкупом у Фицпатрика, с последующей перепродажей и т. д., и т. д. Но про это, естественно, писать было как бы нельзя и неуместно. И без этого книга несколько странноватая получилась. Да, и самое печальное во всем — это то, что на тот момент я не очень отдавал себе в этом отчет, но она устарела даже не в тот момент, когда вышла из печати, а в тот момент, когда я точку поставил. Потому что к ней в конце такие смешные приложения топ-блогеров есть. И это сейчас читается, знаешь, как исторический документ, потому что никого из них уже не осталось, популярные сообщества уже совсем другие. Надо было зафиксировать срез, а я постарался какую-то историю с парадигмой какой-то сделать, что ли. Но никакой парадигмы угадать, конечно, не получилось.
А. Пл.: Очень хорошо тебя понимаю как автор книги о самых современных сайтах. Когда ты уходил из SUP, уже были какие-то идеи, которые потом воплотились в Social Insight? Что ты хотел дать рынку и взять от него?
А. Под.: Я буду сейчас очень аккуратен, чтобы никого из ныне здравствующих людей не обидеть. На самом деле я долгое время думал, чем бы мне позаниматься. Я подумал, что, возможно, все-таки кинематограф как-то снова поднимет свою уродливую голову, но на тот момент еще этого не случилось. И в какой-то момент одни, скажем так, мои близкие друзья позвали меня поучаствовать в выборе агентства для social media по их проектам, потому что они в этом не очень хорошо понимали, а я вроде как должен был бы понимать. И я сидел на этом тендере, и, ты знаешь, была какая-то просто панорама. То есть приходили чудовищные люди, говорили ужасные вещи, вынимали из карманов какие-то бумажки, тетрадные листики, на которых было написано «миллион рублей». Такая история. И я подумал: «Боже, что происходит вообще? Почему? Я же, наверное, лучше умею». На самом деле это была достаточно дикая история, потому что…
А. Пл.: Ты стал писать «миллион» на экране iPhone!
А. Под.: Да, я написал «миллион» и подумал, что неплохо. Знаешь, это была дичайшая штука, потому что у меня не было ни бизнес-плана, ни какого-то конкурентного анализа. Я не знал никого на рынке, да и сейчас, кстати, не сильно стремлюсь кого-то знать. И я просто пришел к моим… А, нет, ни фига! Я сначала пришел к одному, скажем, профильному инвестору, у нас с ним был совершенно классический диалог. Знаешь, как в советских анекдотах, что у нас страна советов, а не чего бы то ни было другого. Он говорит: «Денег я тебе не дам, но могу дать кучу дельных советов бесплатно». Я говорю: «Спасибо, но нет». И потом я пришел к моим добрым друзьям Алисе Чумаченко и Игорю Мацанюку, и у меня разговор с ними продолжался примерно пять минут, и они сказали: «Хочешь, делай давай. Все, садись, заказывай сайт, логотип». И я такой: «Вау!» Ну и вот, в итоге я здесь.
А. Пл.: А ваши совместные проекты сейчас занимают какую-то долю в твоем бизнесе?
А. Под.: Совместные — что ты имеешь в виду?
А. Пл.: С Алисой Чумаченко.
А. Под.: Мы разные бизнесы. Мы формально совершенно никакого отношения друг к другу не имеем, мы просто добрые друзья, и они мои совладельцы.
А. Пл.: В одном из интервью ты рассказал, что твоя компания «прошлась по всем граблям на рынке, включая сход с ума ключевых сотрудников». Это не преувеличение?
А. Под.: Ну как не преувеличение? Конечно, это в каком-то смысле преувеличение, то есть в буквальном смысле никто в дурку не уехал, но были какие-то прекрасные вещи… Ты знаешь, я даже думал раньше, что такое невозможно. Один из примеров. У меня была прекрасная сотрудница, очень хорошо во всем разбиралась. У меня на тот момент была такая заморочка — я не хотел нанимать людей из агентств. Я брал людей откуда угодно, потому что не хотел, чтобы они были этим рынком, этим бизнесом испорчены. И это долгое время работало. И у меня была фантастическая девочка откуда-то из регионов, которая очень быстро училась, все схватывала и т. д. А потом в какой-то момент она перестала ходить на работу и написала письмо. Она говорит: «Я больше на работу на приду». Я говорю: «Да? И почему?» Она говорит: «У меня появился новый бойфренд». Я говорю: «Ну, такое случается с людьми. И что дальше?» Она говорит: «И он увозит меня в Таиланд учиться танцам живота». Я такой: «Ну, хорошо». Больше никто ее не видел, что называется. И эти «танцы живота» происходят регулярно с людьми, к сожалению, потому что, когда ты сам сверху на все это смотришь и у тебя вариантов уйти-то никаких нет, это абсолютно по-другому все воспринимается. А когда человек вдруг понимает, что он работать больше не хочет, это всегда трагично.
А. Пл.: А почему ты с таким своим мощным бэкграундом пошел именно в рекламные корпоративные «тренажеры», а не в классический геймдев?
А. Под.: Ну, тут есть несколько нюансов. Во-первых, классический геймдев — я его боюсь. Это какая-то вещь, как я в свое время в журнал Game.EXE боялся прийти, потому что «А вдруг у меня не получится, а вдруг я ничего не понимаю?». Это одна, психологическая сторона дела, а вторая — вполне практическая: порог входа очень большой, игры кинулись делать все сейчас. И даже дело не столько в стоимости команды и т. д., с этим проблем как раз никаких нет, а в стоимости привлечения пользователя. Она сейчас высокая и постоянно растет, и это очень большие инвестиции. А я боюсь больших инвестиций. А моя история выросла на каких-то относительно небольших вложениях. И плюс я стал, сейчас опять давай монолог исполню. Я очень часто про это рассказываю. Дэвид Дрога, наверное, икает каждый раз. Есть такой персонаж Дэвид Дрога — основатель и руководитель агентства Droga5. Его все очень любят, он на обложках американского Forbes, SmartMoney, туда-сюда. И у Дроги есть такая философия. Она не то чтобы сильно глубокая и невероятная, но она заключается в следующем: вообще рекламу в интернете пользователи воспринимают… он употребляет слово pollution — «загрязнение». То есть эти баннеры, которые лезут тебе в глаза, всплывающие окна, рекламные материалы, которые маскируются под нерекламные. Вся эта история вызывает подсознательное раздражение. Люди ставят «баннерорезки», люди как-то ужасно раздражаются по поводу этого всего. И он высказал такую логичную мысль, что поэтому реклама должна быть контентом. И мне это ужасно понравилось, и я дальше ее докрутил, я подумал, что игры — это же ультимативная форма контента. В App Store, ты видел, да, игры — это, мне кажется, 95% от всего, что там есть. И давайте-ка мы поделаем игры. Мы довольно долго раскачивали общественное мнение по этому поводу. И наконец, тьфу-тьфу тысячу раз, раскачали. Потому что игровые механики, — рекламные, HR, — сейчас вроде как начали наконец все хотеть, понимать, что в игры играют не только дети. У меня тут был эпизод забавный, когда я был в эфире одного массового радио, на «м» начинается, на «як» заканчивается. Мы просто про игры говорили. Ведущие были настроены достаточно традиционно по поводу этого всего. Они говорили: «А что наши дети? Компьютер выедает им мозги и все такое». И дальше началась фантастическая вещь, им начали звонить в прямой эфир, писать на пейджер — или куда им там пишут. Люди со всей страны говорили: «Вы попутали вообще? Мы играем тут все! Тут World of Tanks, Angry Birds. Жена — в Angry Birds, муж — в World of Tanks, у нас клан в WarCraft». И абсолютно, знаешь, не люди из пределов Садового кольца, а со всей страны. То есть тогда я впервые понял, что, в общем, все, игры уже здесь с нами и никуда не денутся, это такая же массовая и такая же легитимная история, как сериалы, кино, книги.
А. Пл.: А что ждет классическую индустрию компьютерных игр сейчас?
А. Под.: Не знаю, тот ли я человек, которому нужно задавать этот вопрос, но попробую на него все-таки ответить. Судя по последним игровым выставкам: E3 в Лос-Анджелесе, Gamescom в Кельне, — ее ждет прекрасное будущее, потому что Кельн был безумный в этот раз. Обычно, сейчас такой бэкграунд дадим небольшой… Е3 — это, как мы знаем, выставка b2b, куда не пускают обычную публику, куда прилетают только люди, имеющие отношение к индустрии. Она в очередной раз побила рекорды посещаемости, все понятно. Но что касается Кельна, то на Gamescom как раз пускают людей по билетам. И в этот раз это был зомби-апокалипсис просто, Саша! В бизнес-день я не мог протолкнуться в залах, я заходил как в метро, знаешь. Я открывал дверь этого огромного «КельнМессе», где какое-то безумное пространство, где полчаса от одного зала до другого, и я утыкался в спину человека. И люди приезжали из других городов, из других стран. Там просто что-то было невероятное. И я просто к тому, что я не знаю технологически, структурно, по деньгам, что там конкретно будет, но то, что во все это играют, будут играть сотни миллионов, если не миллиарды людей, это совершенно точно.
А. Пл.: Когда и как было принято решение переименовать Social Insight в Insight ONE и как изменилось позиционирование компании после ребрендинга?
А. Под.: Мы же начинали действительно как social media история, но мы очень быстро… не то чтобы очень быстро, мы так помучались пару-тройку лет с этим, мы сменили позиционирование. По той причине, что social media как концепция рабочее по-прежнему, и там все происходит. Но сам бизнес, сама эта ниша была очень сильно опошлена какими-то бесконечными школьниками, которые, во-первых, демпингом задавили все, что можно было. И, во-вторых, мне хотелось какой-то более технологичной истории. Потому что делать «группочки», «приложеньица», «лайки» и «шэры» — это прекрасно, конечно, но все-таки хотелось больше в сторону технологий.

А окончательное решение переименоваться из Social Insight в Insight ONE мы приняли знаешь когда? Когда из других агентств со словом social в названии нам стали писать письма: «Ребята, нам тут клиент ваши документы привез по ошибке, мы вам сейчас их переправим и т. д.». Когда третий раз это произошло, я подумал, что нельзя быть пятнадцатым агентством со словом social.

А. Пл.: В чем проблема современного SMM и твое видение его будущего развития?
А. Под.: Проблема современного и не только современного SMM, как мне кажется, заключается в том, что его авторы и заказчики, наверное, тоже очень любят держать своих пользователей за идиотов. Я выступал несколько раз на разных мероприятиях, у меня есть такой, знаешь, интерактивный формат. У меня в презентации, которую я показываю, есть три картинки, на них котики изображены. Я говорю: «Вы можете, пожалуйста, определить сейчас, в какой…» Котик А, котик B и котик C. И внизу у меня такая подверстка, где написано: «Распредели котиков по брендированным группам». И там Samsung, Motorola, еще что-то. И смысл этого упражнения заключается в том, что котики эти во всех группах были на тот момент, я сейчас за этим не сильно слежу. И «Запости фото с котиком и выиграй iPad» — это же совсем глупая какая-то история. Я по-прежнему думаю, что это все имеет право на существование, только при помощи каких-то более креативных подходов, не знаю.
А. Пл.: Смотри, текущие проекты Insight ONE — расскажи о них поподробнее, что вы делаете.
А. Под.: Ну, про все не могу. Как всегда, мы под многими NDA. Мы сейчас выиграли один очень хороший большой тендер, связанный с собственно игрой. Правда, мы ее должны запустить до 1 декабря. Я не знаю, как мы это сделаем. Надеюсь, никто не смотрит нас. Но игра эта выйдет как раз уже 1 декабря, других вариантов у нас нет. Мы закончили недавно большой внутрикорпоративный симулятор для «Татнефти». Это была очень клевая большая история. Они обратились к нам в прошлом году, если не в позапрошлом даже, мы очень долго его делали, с такой задачей: у «Татнефти» есть корпоративный университет, где учатся тысячи людей. И они попросили нас, скажем так, визуализировать и придать игровую форму их этим обычным стандартным процессам обучения. Мы ездили в Альметьевск, где находится их штаб-квартира. Я узнал для себя много прекрасных подробностей про глубину залегания нефтеносных слоев, рентабельность глубинного бурения и другие тонкости до?бычи нефти?, как говорят нефтянники. Если хочешь закосить под нефтянника, ты должен говорить «до?быча нефти?». И эту до?бычу нефти? мы как раз сделали, она внутри «Татнефти» живет. Снаружи у нее нет никаких… Чего у нее нет? В общем, ее нет снаружи, она живет только внутри. И мы этим очень сильно гордимся, потому что это чисто технологически очень большой был проект. И, насколько я знаю, в России никто ничего подобного не делал.
Еще мы же сильно сейчас занимаемся, как это сказать… Есть такое клевое выражение, нас научили наши партнеры из компании FIRST, которая в группу Ward Howell входит, — digital talent equity management. Это внутрикорпоративные HR-истории для обучения персонала, для оценки нанятого персонала, некоторые интерактивные упражнения, которые при собеседованиях применяются и т. д. Это очень клевая штука, в России это тоже никто не делает. И мы сейчас это очень-очень-очень сильно продвигаем. И мы подписались сейчас с одной большой розничной сетью, для которой мы будем делать, уже начали, собственно, делать такую игру, с фармацевтической компанией. И я думаю, что большое будущее у этого всего.
А давай еще расскажу чуть-чуть, чуть в сторону от всех игровых историй. Мы сейчас занимаемся внедрением в коммерческую эксплуатацию технологии GATT, которая основана на iBeacon, известных тебе, то есть этих эппловских штуках, которые могут тебе push-уведомления в телефон посылать. У этого оказалось огромное количество применений, от розницы до навигации внутри зданий. Сейчас я все скрестил, что можно скрестить в человеческом организме. Мы вроде как подписываемся с одним известным московским музеем на то, чтобы их экспозиция была этими штуками увешана и пользователям в смартфоны при приближении к экспонатам приходили рассказы о том, что это такое, какое-то видео, описание и т. д.
А. Пл.: То есть я правильно понимаю, что уже одного QR-кода недостаточно, потому что пользователю тогда придется наводить и т. д.?
А. Под.: Ждать, пока там что-то скачается.
А. Пл.: А тут все само будет приходить. Насильно будет в мозг скоро внедряться!
А. Под.: А я вчера с Брюсом Стерлингом общался. Я же как бы тут в этой безумной странной ситуации живу, что я вчера у Брюса Стерлинга интервью брал, а сегодня ты у меня.
А. Пл.: Я чувствую себя немного причастным.
А. Под.: Я не могу эту журналистику всю оставить все равно… А, вот, и я Стерлингу рассказал про эту историю — про то, что мы сейчас развесим эти датчики, а он говорит: «Ну а что, нормальная тема! Вот я не понимаю, зачем в музеях электричество». Я говорю: «В смысле?» Он говорит: «Ну, картины-то писали все, когда не было электричества. Так на хера оно тебе нужно, когда ты на картины смотришь?» Я такой: «Ну, не знаю…» То есть как-то он очень глубоко во все это погружен. Он говорит: «Вот и iBeacon эти не нужны, но все равно ими все будут пользоваться». Он же проповедник «интернета вещей».
А. Пл.: Куда вообще идет digital-маркетинг? Какие бы ты тренды отметил, кроме геймификации и общения брендов с аудиторией?
А. Под.: Ты знаешь, он идет в одно место, как мне кажется, сейчас. Потому что, во-первых, вся финансовая, геополитическая и макроэкономическая ситуация несколько не способствует трате рекламных денег на все. И если бы даже не все это, то мы с тобой, во-первых, сидим в стенах SeoPult, который занимается технологическими вещами. И вчера «Яндекс» купил, что он там купил, AdFox, который тоже занимается технологическими вещами. И когда роботы делают что-то для роботов и потом продают это другим роботам, которые показывают это людям, — это клево, в этом куча денег. А мне кажется, что для того, чем занимаемся мы, для каких-то историй, которые нужно придумать, нарисовать, сделать… Я не люблю слово «креатив», оно тоже сильно опошлено. Но, короче, для креативных историй, мне кажется, места будет все меньше, меньше и меньше, к сожалению. Но ничего, пробьемся.
А. Пл.: Но пока здесь не сидит робот и не берет интервью у робота. Здесь был Андрей Подшибякин, генеральный директор компании Insight ONE и ее основатель. Большое спасибо! Это была программа «Удельный вес», меня зовут Александр Плющев. Счастливо — и до встречи!

Развернуть текстовую версию
Комментарии
Похожие видео
Еще видео