«Нынешнему формату Lurkmore я даю два с половиной года»

Михаил Боде: Добрый день! В эфире канал SeoPult.TV, в студии Наиль Байков и Михаил Боде. Мы открываем новую рубрику, которая называется «Карта высот». В ней мы будем рассказывать о сайтах, бизнесах — в общем, проектах российского интернета, о том, чего они добились в выполнении своей миссии, какие высоты заняли, в том числе с точки зрения финансов и влияния на умы.
Наиль Байков: В пилотном проекте мы замерим точку ландшафта, на которой закрепился, наверное, самый одиозный проект Рунета — Lurkmore. И сегодня у нас в гостях один из сооснователей и главный модератор проекта Дмитрий Хомак. Дмитрий, привет!
Дмитрий Хомак: Добрый день!
Н. Б.: Очень приятно, что ты пришел, что ты оказался на пилотном проекте. Прежде чем мы начнем разузнавать, что за проект, с чем его едят, чем он дышит, как он зарабатывает, откуда деньги на тот великолепный мотоцикл, на котором ты приехал на съемки, скажи мне, пожалуйста, почему доменная зона — .to, почему Lurkmore.to?
Д. Х.: Потому что у нас довольно много спорного контента, а домены в зоне .ru отзывают, в общем, сейчас по щелчку пальцев или по телефонному звонку. Мы решили не рисковать.
Н. Б.: Нелегальный сайт, получается?
Д. Х.: Легальный, просто слишком легко сейчас по письму в прокуратуру, по звонку в прокуратуру отозвать домен. Почти все сайты с контентом, который генерит пользователь (UGC), уехали из зоны .ru куда-нибудь. Bash.org переехал.
Н. Б.: А как давно вы съехали?
Д. Х.: Зимой 2011 года, в ноябре-декабре.
М. Б.: А что-то подтолкнуло к этому решению — какое-то конкретное событие, дело?
Н. Б.: Да-да, заявочка пришла, может быть?
Д. Х.: Ну, в очередной раз позвали в прокуратуру. Человек пытался удалить из интернета грехи своей молодости и накатал заявку в прокуратуру, так как он адвокат. Вообще-то он мог бы позвонить и уточнить. Он даже не просил удалять статью, он просил удалить свое имя оттуда, потому что отдел кадров мог пойти в интернет, набрать его имя-фамилию в поиске и увидеть, чем он занимался шесть лет назад.
М. Б.: Ему нравилось читать о себе на Lurkmore, но он боялся работодателя!
Д. Х.: Да, ему нравилось читать о себе на Lurkmore до тех пор, пока он не устроился на приличную работу. Резко разонравилось!
Н. Б.: На мой взгляд, друзья, переезд на какой-нибудь забугорный домен не освобождает от ответственности. Все твои данные, контакты, телефоны, наверное, есть у органов, и в случае появления какого-то нелицеприятного контента тебе могут позвонить и сказать: «Убери».
Д. Х.: Я не скрывался, но есть люди, которым нужно шоу, как нужно было шоу Кате Гордон, которая ничего на меня не подала, но цирк устроила замечательный. Она подала в суд совсем на другого человека, хотя ей объяснили, что он отношения к делу не имеет. Дело кончилось ничем, но тем не менее.
Н. Б.: 30 июля 2012 года проекту исполнилось пять лет: он начал работать в 2007 году. На сегодняшний день, как подсказывает статистика, на Lurkmore порядка 6 тыс. статей. Для сравнения — уж извини, сравню с Wikipedia, — в Wikipedia насчитывается 881 тыс. русскоязычных статей. Ты считаешь показатель в 6 тыс. статей нормальным?
Д. Х.: Это очень хорошо на самом деле для сайта с пользовательским контентом, не переводящего статьи откуда-нибудь.

У нас это был основной принцип: мы не брали статей из зарубежных источников, чтобы втупую их переводить. У нас три таких статьи, особо помеченных. Русская Wikipedia переводит статьи чуть ли не машинным переводом.

Плюс у них основной массив статей «догоняется» какими-то третьеразрядными городами — просто две строчки про какой-нибудь город Благовещенск Амурского уезда. Это тоже статья, она тоже попадает в статистику. У нас таких статей быть не может. У нашей статьи должно быть хоть какое-то содержимое.
М. Б.: Ну, статистика подтверждает слова Димы, потому что, несмотря на то что по объему контента русская Wikipedia и Lurkmore несопоставимы, по данным на 2 августа 2012 года, Lurkmore занимает 160-е место, согласно рейтингу Alexa, по популярности, по посещаемости в российском сегменте интернета. А учитывая, что впереди него такие порталы, как Mail.ru и его субпроекты, всякие развлекательные сайты типа Yaplakal.com и, прости господи, Fishki.net, это довольно-таки неплохая позиция и посещаемость. Дима, поправь меня, если я ошибаюсь, 180-190 тыс. уникальных посетителей в сутки?
Н. Б.: Какая сейчас посещаемость, Дима?
Д. Х.: Я сейчас навскидку не вспомню. Пара миллионов хитов в день, наверное, есть. Точное количество пользователей я не назову: у нас просто пользователь довольно надолго задерживается, идет читать по ссылкам дальше.
Н. Б.: Ты, основывая проект, какую цель преследовал? Чего ты хотел?
Д. Х.: Мы делали этот проект назло Wikipedia. Нас выгнали из Wikipedia с нашими несерьезными совершенно темами...
Н. Б.: «Нас» — о ком именно ты говоришь? О группе товарищей, которые пытались что-то на Wikipedia неприятное писать?
Д. Х.: Не неприятное! Мы не писали ничего неприятного изначально, мы писали про комиксы, про кино, про Бэтмена, про какие-то такие штуки, про русское FIDO, в конце концов. Человек шесть было в инициативной группе, и нам сказали, что наши статьи неинтересны для Wikipedia, что с нашими правками мы можем куда-нибудь идти в свое место. Мы пошли и основали наконец свое место. Притом что дело было не в стилистике, не в чем-то таком. В конце концов, я профессиональный редактор, журналист. Я в свободное время писал статьи про Бэтмена, мой брат писал про аниме, в котором он разбирается, и наши статьи просто сносили, потому что «это несерьезно». Лучше стащим контент из английской Wikipedia, переведем, и у нас будет не хуже.
Н. Б.: Это была позиция тех модераторов, да?
Д. Х.: Да. Мы решили сделать свое, как пишут на Lurkmore, «с блэкджеком и шлюхами».
Н. Б.: Вот это да!
Д. Х.: И, собственно, сделали. Проект получился несколько не тем, чем я рассчитывал.
М. Б.: А что ты хотел изначально?
Д. Х.: Я хотел справочник по поп-культуре. Про музыку, про редкие группы, про комиксы. Комиксы тогда в России не были никак представлены. Про всю, грубо говоря, фигню, про то, что никто не знает, про группы малоизвестные, которые с Wikipedia удалялись просто влет.
М. Б.: Получается, про то, о чем сейчас пишет OpenSpace и его «молодежная редакция» и т. д.? Планировал ли ты использовать изначально тот саркастический, едкий, умный язык, которым сейчас характеризуется «Луркморье»?
Д. Х.: Нет, он сам собой возник на стыке всех интернетовских сленгов на тот момент. Вот FIDO…
Н. Б.: Довольно популярным сленгом, если я не ошибусь, в 2007-м, а может быть, чуть раньше был «язык падонков», да?
Д. Х.: В 2004 году. Там от него совсем остатки были. В конце концов, частично язык нашей внутренней группы из IRC, который сам по себе был амальгамацией тех самых тогдашних сленгов, плюс много заимствовано из английского и как-то переведено криво.
Н. Б.: Давай вернемся к тому моменту, что проект получился не таким, каким ты хотел его сделать. Почему не удалось изначально его делать таким, каким ты его видел?
Д. Х.: Потому что пользователям понравилось! Мы писали это группой из 40-50 человек. С другой стороны, это был обзор совершенно андеграундных «двачей», этих самых «имиджборд»: там совсем полная контркультура, «контрвсё». Это была не моя идея. Я как-то нормально к ней отношусь, анонимность сетевая — тогда это было все на подъеме в 2007 году. На стыке это дало такой странный проект с ненавистью обо всем. Такой злобный, ядовитый, но достаточно умный — когда как, конечно, — и с ненавистью.

Еще раз: подростковая ненависть — это то, что двигало все эти пять лет Lurkmore.

Н. Б.: Двигает ли она сегодня?
Д. Х.: Двигает, но поменьше.
Н. Б.: Откуда эти 2 млн хитов в сутки?
Д. Х.: Потому что у нас получился такой проект, как в 1970-е в Британии панк: какое-то недовольство собой, миром — такой подростковый ангст.
М. Б.: Ты знаешь, у меня возникает такое впечатление, что — не знаю, из-за модераторов ли, причина ли тому желание аудитории, — все равно Lurkmore сейчас, хотя это «с ненавистью обо всем», движется-таки в сторону некоего гонзо-энциклопедизма. Вот почитать статьи Lurkmore, посвященные какому-нибудь предмету... Давеча я читал о велосипедах, о типах велосипедистов, велосипедов: ей-богу, расписано лучше, чем в Wikipedia!
Д. Х.: А это и есть гонзо — писать о том, что тебя бесит в данный момент сильнее всего. Получается совсем от души!
М. Б.: И с личным участием в процессе. Принцип гонзо, да.
Д. Х.: Получается, в принципе, как Хантер Томпсон, как за ним мой любимый автор комиксов Уоррен Эллис, который создал Transmetropolitan. Собственно, моя сегодняшняя ролевая модель — Спайдер Джерусалем, герой, который полностью срисован с Хантера Томпсона. С ненавистью обо всем, о том, что беспокоит сегодня.
М. Б.: Дима, а поддерживает ли тебя в этом основная часть модераторского пула и тот легион анонимусов, который пишет эти статьи?
Д. Х.: Слава богу, у всех на этот счет свои воззрения, и мне как-то...

М. Б.: Есть ли какой-то общий вектор у «Луркморья»?
Д. Х.: Абсолютно нет! Это и позволяет довольно спокойно развиваться. Можно легкими пинками в нужное место загонять, в какое-то русло, но на самом деле это так же хорошо, как пасти кошек: наверное, можно, но ни у кого еще не получалось.

Н. Б.: Дима, а как вы достигли синергии такой, когда у каждого свое мнение? Консенсуса в стратегии развития вы не достигли, а проект движется, и движется успешно. Наоборот, мне кажется, при развитии любого проекта, когда есть группа товарищей и каждый думает по-своему, как его развивать, получаются конфликты, недопонимания, и в итоге все рушится?
Д. Х.: Ну, во-первых, конфликты никогда не выносились на публику.
Н. Б.: Они были?
Д. Х.: Ну конечно! — «Нет, ты не будешь удалять статью!» — «Нет, я буду удалять статью!» — «Нет, ты не будешь!» Обычно все это проговаривалось где-то за горизонтом, и модераторы очень редко пререкаются с пользователями. Внутри себя мы как-то эти проблемы можем решить, потому что так уж модераторы подобрались. Или еще что-то. Просто у нас очень мало модераторов всегда было, это большая беда, конечно, нашего проекта…
Н. Б.: Мало — это сколько человек?
Д. Х.: За все время человек двадцать, из них активных, наверное, пятнадцать. Сейчас, наверное, человек восемь-десять.
Н. Б.: А кто они, эти ребята?
Д. Х.: Кто угодно! Совершенно. Те, кому интересно, те, кто не просил их делать модераторами, потому что те, кто просил, никогда не становились модераторами. Один раз.
Н. Б.: Ты как-то лично с ними встречался, общался?
Д. Х.: Нет, большую часть не знаю даже лично и не знаю, где они живут, честно говоря.
Н. Б.: Среди модераторов полная анонимность.
Д. Х.: Я общаюсь пять лет со многими, но я не знаю, где они живут. Примерно знаю страну, но это все.
Н. Б.: Тебя даже не интересовало?
Д. Х.: Ну, они просили не лезть. Я не стал.
Н. Б.: А есть все-таки рулевой у проекта? Мы чуть попозже начнем говорить о деньгах, о заработке, о монетизации. Кто это распределяет?
М. Б.: Обычно таковым представляют тебя.
Д. Х.: Я изначально был пресс-секретарем, а потом как-то так сложилось, что я и стал всем остальным по очереди. Я, наверное, этим рулю, но я стараюсь тоже лишний раз не вмешиваться, потому что у всех своя ненависть — что я буду в нее лезть? Всегда что-то свое раздражает.
Н. Б.: Такое ощущение, Миша, что мы к концу передачи все друг друга будем ненавидеть, но получать от этого кайф!
Д. Х.: Конструктивная ненависть такая.
М. Б.: Тонны напалма!
Н. Б.: Хорошо, о структуре работы проекта. Вот проект начал работать, все успешно...
М. Б.: Он популярен, посещаем.
Н. Б.: Да, он популярен. Как вы вообще статьи отбирали? Как люди туда пишут, как он работает?
Д. Х.: Каким-то непонятным совершенно методом. Статьи изначально писались все подряд — то, что выжило, то выжило. Потом много начали писать, то есть, наверное, на тысячу читателей приходится один писатель, редактор — кто угодно. И потом мы начали просто не пропускать откровенный мусор. Сейчас статью написать гораздо сложнее, чем пять лет назад. Пять лет назад можно было писать почти что угодно, лишь бы это как-то соотносилось с [нашими тогдашними] размытыми рамками. Сейчас тоже нет никаких писаных правил, нет ничего, анархия полная.
Н. Б.: Но я вот пять лет назад-то не читал Lurkmore и три года назад не читал. По роду службы несколько лет назад приходилось сталкиваться, и мне показалось, там довольно-таки грамотный русский язык, хорошим слогом написано, все читается легко, с юмором своеобразным. Я уж подумал, что целый штат редакторов, за деньги?
Д. Х.: Нет. Ну, во-первых, это, возможно, был очень удачный набор статей: статью может поправить каждый — пойти и поправить ошибки, опечатки.
Н. Б.: Кто-то статью написал, а потом ее правят, да?
Д. Х.: Да, у нас просто есть, в отличие от Wikipedia, загон отдельный для новых статей. Добровольные редакторы сидят и напильником ее более или менее приводят в порядок: русский язык, ссылки, все остальное.
М. Б.: Дима, получается, что над «Луркморьем» не работает штат. Есть ли кто-то в штате у Lurkmore?
Н. Б.: Вообще, компания есть? Хотя какая компания, если домен находится там где-то!
Д. Х.: Нет, ну это как раз без проблем. Но мы все время хотим сделать хоть какую-то компанию на самом деле. У нас есть несколько админов, несколько модераторов, и все. Это не fool-time.
Н. Б.: А для чего вам тогда организовывать компанию?
Д. Х.: Ну, чтобы хоть как-то с этим нормально жить и трудиться.
Н. Б.: Но ведь ты же сам в начале нашей передачи сказал, что из-за того, что некие личности пытаются через различные органы и ведомства на вас надавить, чтобы как-то приструнить, вам пришлось уехать на Запад с точки зрения размещения домена и контента, а здесь — компания?
Д. Х.: Ну, это общий тренд, а компания — не знаю. Я что-то как-то начинаю сомневаться.
Н. Б.: А ты где-то работаешь вообще помимо управления проектом?
Д. Х.: Да. Я работаю, я журналист, я переводчик с английского, я технический переводчик, немножко копирайтер.
Н. Б.: Я к чему клоню — основной доход у тебя лично?..
Д. Х.: Он есть, но это когда как. [Lurkmore] обычно не мой основной источник дохода, как и у всех, кто им занимается.
М. Б.: На Lurkmore, тем не менее, реклама присутствует. Даже есть отдельный раздел, куда можно зайти и посмотреть, какие форматы баннеров имеет смысл предлагать.
Н. Б.: А зачем вам вообще реклама?
Д. Х.: Ну, во-первых, содержание серверов, особенно содержание серверов за границей, не бесплатно.
Н. Б.: Я это понимаю, да. А почему бы не пойти путем, каким пошла, предположим, Wikipedia: «Ребята, нам нужны деньги!» Клич кинул — вот кошелек.
М. Б.: Краудфандинг.
Н. Б.: Краудфандинг, совершенно верно.
Д. Х.: Краудфандинг… У нас и так краудсорсинг статей, а если мы еще денег с них попросим... Они, конечно, дадут, но будет как-то неудобно. Это скорее принципиальная позиция: зачем?
Н. Б.: Ну, чтобы быть полностью независимым, полностью автономным!
Д. Х.: Мы тогда будем полностью зависимы от читателей, вот совсем полностью, потому что, во-первых, у нас достаточно все плохо с микротранзакциями. Сейчас хоть «Яндекс.Деньги» более или менее широко распространены, но не так просто было последние пять лет сунуть десятку автору понравившейся книги, статьи, чего угодно. Это и сейчас не очень просто. Во-вторых, ходить побираться — не знаю зачем. Wikipedia когда просит у каких-то больших институций, я понимаю, а когда они месяца два прессуют тебя баннерами «Пожалуйста, дайте денег!» — как-то это...
М. Б.: На самом деле я здесь чувствую, может быть, небольшое лукавство. Наверное, ты меня поправишь, но тем не менее. Очевидно, вы хотите сохранить некую редакционную политику — это все-таки энциклопедия не для всех, — вы хотите сохранить тем самым моральное право как редакционная группа, группа администраторов задавать общий тон.
Н. Б.: Вполне возможно!
Д. Х.: Да, потому что

Охлократия — не совсем удачный способ управления хоть каким-то проектом. В Wikipedia из-за этого скандал за скандалом последние лет семь, наверное.

Там постоянно скандалы то с деньгами, то с редакторами, то с чем угодно. Нам более или менее удается этого избежать.
М. Б.: Наверное, даже обсуждали, брать деньги у Дурова, не брать? Большинство наверняка согласилось!
Н. Б.: Да нет. Дуров-то есть, кстати, на Lurkmore?
М. Б.: Конечно! Статья, я помню, была.
Д. Х.: Статья была, я сейчас не вспомню навскидку, я просто не держу в голове все 6 тыс. статей со всеми последними правками.
Н. Б.: Понятно, денег не видать, я думаю, от той тональности статей...
Д. Х.: К тональности статей многие относятся нейтрально совершенно, нормально, иногда просят убрать телефон, потому что какие-нибудь «доброжелатели» пишут там адрес, телефон, и мы, в общем, это спокойно убираем, потому что зачем? Что вы будете делать с этим адресом?
Н. Б.: Когда проект начинался, вы все-таки задумывались о монетизации, о заработке, о поддержке своего существования?
Д. Х.: У нас всегда были баннеры более или менее на самоокупаемость.
Н. Б.: Всегда были?
Д. Х.: Они были почти с самого начала. Изначально это был сайд-проект, домашняя совершенно страничка, она сперва даже хостилась чуть ли не на домашней машине человека, который ее сделал. Потом мы более или менее вышли в интернет, и оказалось, что интернет только этого и ждал примерно.
Н. Б.: Ты можешь расколоться сейчас, сколько вы зарабатываете? Вот очень интересно — 160-е место среди всех проектов Рунета, по данным рейтинга Alexa...
Д. Х.: Я сейчас несколько сложнее отвечу, потому что это смешные совсем цифры получатся.
Н. Б.: Ну, смотря кто будет смеяться, смотря кто будет завидовать.
Д. Х.: Дело в том, что у нас рекламодатель очень пуганый и очень боится всякого неприличного. У каждого свои представления об этом неприличном, но боится, что либо финансирование западное урежут, если не будет следовать гайдлайну... У нас очень бояться хулиганской рекламы и вообще хулиганских тем, если их не пообещать загнать в какие-то ужатые рамочки. Я сейчас по своей основной работе с крупным брендом сотрудничал: они берут западную хулиганскую рекламу и очень-очень просят ее...
Н. Б.: Можешь привести пример хулиганской рекламы западной?
Д. Х.: Да любой. Была реклама как раз про то, как пасут кошек: ковбои на ранчо пасут… Мол, собственно, мы сисадмины, мы знаем, как ухаживать за вашими серверами. У нас это все пытаются ужать, ужать до рекламы Whiskas. Грубо говоря, обрубить.
Н. Б.: Креатива не хватает, может быть?
Д. Х.: Креатива хватает: боятся. Боятся: вдруг западный офис скажет, что так нельзя? Или бывает совсем глупо, так, что из европейского офиса пойдут, переведут Google Translate и скажут: «Что это вы не дословно перевели бренд наш, слоган?»
М. Б.: Как правило, ставят звездочку и пишут уродский, кривой перевод на русский язык.
Д. Х.: Чтобы понял какой-нибудь восточноевропейский менеджер где-нибудь в Польше, в Чехии. Да, из-за этого и никто не хочет продавливать рекламу на Lurkmore, хотя, например, реклама какого-нибудь фестиваля, спонсированного «Балтикой», смотрелась бы прекрасно в статье про пиво, или «Балтика» рядом со статьей о Jaguar.
Н. Б.: Ну, «алкашка» запрещена же сегодня.
Д. Х.: Да не важно, пять лет назад она не была запрещена.
Н. Б.: Ну, тогда и вы были не со 170 тыс. посетителей в сутки!
Д. Х.: Три года назад уже можно было что-то думать, но три года назад я приходил к рекламодателям, и они говорили: «А почему у вас мат на главной странице?»
Н. Б.: Первый вопрос любого уважающего себя бизнесмена.
Д. Х.: Собственно, да. «Ну ладно, не хотите — как хотите!»
Н. Б.: Ты отклонился, издалека зашел. Так сколько денег сегодня в месяц-то проект рубит?
Д. Х.: Когда как.
Н. Б.: Хотя бы в каком диапазоне?
Д. Х.: Единицы сотен тысяч.
Н. Б.: Это нормально?
М. Б.: Ну, на поддержание технической инфраструктуры — да, я думаю. На самом деле Lurkmore могло бы, если бы хотело, выжать больше!
Д. Х.: Выжать мы можем, но проект быстро кончится. Проблема в чем?

Русский бизнес очень привык к русской же журналистике и привык, что «джинсу» сдают без боя. Мы «джинсу» никогда не ставили, это принципиальная позиция.

У нас пытались покупать страницы, приходили с предложением выкупить страницы, чтобы мы написали что-нибудь приятное про бренд. Но это будет торчать из основной массы статей белыми нитками, плюс оно не будет влито в структуру сайта, все эти кросслинки.
Н. Б.: Плюс ее каждый может редактировать.
Д. Х.: И это тоже!
Н. Б.: И если ты заджинсованную информацию разместишь, а там ее — так!..
Д. Х.: Там вторая проблема. Из-за того, что все это очень плотно прошито ссылками, у нас достаточно высокие позиции в Google и в «Яндексе» всю жизнь были.
Н. Б.: Ну, вот об этом я сейчас спрошу.
Д. Х.: Да, ну и «джинсу»-то мы разместим, а ссылок-то на нее снаружи не будет. Читателям-то пофиг на эту «джинсу», они про нее не знают. А в статью они не пойдут, потому что ссылок на нее не будет ниоткуда.
Н. Б.: Ну а «барыжить ссылочками» с помощью ресурса? Дай я приведу сейчас гипотетический пример: предположим, там статья обо мне и о канале SeoPult.TV, и будет стоять ссылочка, на SeoPult.TV вести.
М. Б.: Представляешь, что о нем там будет написано?
Д. Х.: Это как раз половина проблемы.
Н. Б.: Ваш сайт высокоцитируемый, уважаемый поисковиками, стоит естественная ссылочка на мой проект, все хорошо, я в глазах поисковика…
М. Б.: Просто как пруфлинк дать эту ссылку.
Н. Б.: Вы хороший донор.
М. Б.: Трастовый сайт.
Н. Б.: Мы тоже…
Д. Х.: Через 20 минут приходит пятнадцатилетний школьник и пишет то, что в голову взбрело только что.
Н. Б.: Пусть пишет себе!
М. Б.: А мы, Наиль, с тобой звереем и начинаем вести себя как быдло, бежим в юротдел наш.
Н. Б.: Кто-нибудь пробовал вот так ссылочками «левачить» из пишущей братии?
М. Б.: Печальный, боюсь, опыт.
Д. Х.: Ну, еще раз, это довольно быстро удаляется. Обычно как раз не рекламные ссылки, а реально: «Маша — дура», «Маша из 9Б — дура». Вот такого плана статьи возникают четыре раза в день.
М. Б.: Во время каникул, скорее всего.
Д. Х.: Да даже не во время каникул, но в каникулы, конечно, особое раздолье. Дело в том, что статью просто снесут, она не успеет нигде проиндексироваться. Если ее купить, она проиндексируется, но я не думаю, что так уж сильно. Можно, наверное, но желаемого эффекта это не даст. Потому что, еще раз, у нас популярная статья залинкована с очень многих статей изнутри проекта, а эта будет висеть там совершенно одна. Я не очень знаю, не смог, вернее, узнать, как точно «Яндекс» все эти вот wiki-сайты ранжирует и как он результаты отдает, но…
Н. Б.: Ну, wiki он хорошо отдает результаты.
Д. Х.: Я подозреваю, что если на статью нет ссылок изнутри самой Wiki, то это будет довольно низко в SERP.
Н. Б.: А статистику-то смотрели? В основном как переходят к вам?
Д. Х.: Поисковый трафик, когда хотят узнать значение термина. Ну и часть, конечно, из «ВКонтакте».
М. Б.: А прямые заходы не на втором месте — type-in?
Н. Б.: Ну, когда набивают в адресной строке.
Д. Х.: У нас, по-моему, 8% хитов приходится на главную страницу, поэтому нет. Обычно либо прямые ссылки откуда-то: вот иди и читай правильно.
М. Б.: Вот я в этих 8%.
Н. Б.: Да?
Д. Х.: Я-то тоже.
М. Б.: Я тоже по профессиональной необходимости читаю.
Д. Х.: Но тем не менее это не наш источник трафика — пойти и почитать. Есть какая-то очень узкая группа, которая смотрит свежие статьи, обновляет все. Их как раз, я думаю, 8% и есть.
Н. Б.: А когда вы в январе 2011 года переходили в другую доменную зону, было ли какое-нибудь проседание?
Д. Х.: Нет, мы просто поставили редирект и очень аккуратно переехали. Мы же не лишились домена, в отличие от Torrents.ru, который теперь RuTracker.
Н. Б.: Вот-вот!
Д. Х.: Мы не лишились, мы мягко, плавно переехали именно на этот случай. И поисковики очень аккуратно обработали, все эти переходы, у нас даже почта ни на секунду не отрубилась.
Н. Б.: Вас кто-то проконсультировал из SEO-братии или сами разобрались?
Д. Х.: Нет, у нас работают два очень хороших админа, очень профессиональных, тоже в качестве хобби фактически.
Н. Б.: Смотри, админы, модераторы, все хотят кушать. Вернемся к прерванному разговору: как-то оплачивается их труд?
Д. Х.: Фактически нет либо очень слегка. Мы никак не можем выйти на нормальный бюджет.
М. Б.: А есть такой план?
Д. Х.: План давно есть, но этому постоянно мешает то неготовность рекламодателей, то странное — вот я еще не знаю, что будет с законом «О защите детей в интернете», потому что закон-то о защите детей, а страдать почти всем взрослым.
Н. Б.: Ты, зная свою аудиторию, каким бы рекламодателям предложил сейчас прийти на ресурс? Ну, «алкашку» убираем, это уже все.
Д. Х.: Нет, это понятно. Как ни странно, у нас стандартный, молодежный такой ресурс, то есть где-то 15-25, может быть, и чуть шире кругозор, чем в среднем по палате.
М. Б.: Но, в принципе, могло бы рекламироваться и FMCG, и автопроизводители, получается?
Н. Б.: Да. Кстати, я видел, уже есть автопроизводители, Дмитрий, да? Ford вроде бы. Если я не ошибаюсь?
Д. Х.: Там партнерки.
Н. Б.: А, партнерочка стоит!
М. Б.: Просто я помню статью о Ford Focus...
Н. Б.: Дима сказал сейчас: стоит партнерка.
Д. Х.: Ну, «Ашан» тоже мог бы — совершенно с байками теми же про велосипеды. Собственно, это собрание городских легенд, в частности.
М. Б.: С другой стороны, это увеличивает эмоциональный контакт с брендом. Вопрос, какие это эмоции, но тем не менее реклама, которая находится по соседству даже с такой статьей, запоминается.
Н. Б.: А «контекст» есть на сайте?
М. Б.: Контекстная реклама?
Д. Х.: В данный момент нет.

С Google AdSense мы играли, в «Яндекс» нас не пустили.

Мы там довольно-таки по блату уточняли, нам сказали: «Нет, чуваки, все, наши правила не позволяют вас ну никак, вот вообще никак!»
Н. Б.: Мне особо фраза «по блату» нравится! Многие интересуются, как бы иметь своих в «Яндексе», чтобы попасть на первые места!
Д. Х.: Ну, например, сделать Lurkmore.
Н. Б.: А с Google чего не получилось?
Д. Х.: Там отдача так себе.
Н. Б.: На сегодняшний день — различные партнерские программы?
Д. Х.: Ну, сейчас мы в основном с партнерскими программами или напрямую… Но обычно все-таки партнерки, так что несколько другой уровень бюджетов. Просто приходишь к рекламодателю, все говорят так: «Давайте мы у вас купим пул из 15 статей — эти, эти, эти, эти». Мы говорим: «Нет, подождите, давайте сначала про баннер!» — «Нет, давайте сначала про статьи!» — «О’кей, до свидания». Потому что, еще раз: можно их продать, но Lurkmore через полгода можно будет закрывать, потому что...
Н. Б.: Линкопомоечка такая.
Д. Х.: Да, перелинкованная, и какие-то там старые статьи.
М. Б.: Ну, кстати, справедливости ради, я думаю, что на самом деле Lurkmore движется успешно к освоению бюджетов рекламодателей. Я давеча видел баннер «Мегаплана» висящим на Lurkmore.
Н. Б.: Я его вчера видел.
М. Б.: Да, и, кстати, приличный баннер, совершенно без какого-то адского креатива. Ну, просто компания с молодежным имиджем, у них...
Н. Б.: Ну, уж если говорить о «Мегаплане», в двух словах: эта компания вообще не боится хулиганить на рынке. Вспоминаем Russian Internet Week — 2010, когда они на один из крутых форумов в России вывезли полуголых девиц в боди-арте, которые катались на Segway, ошарашивая всю аудиторию. Поэтому для них воспользоваться ресурсом, которого многие рекламодатели опасаются, ради продвижения своих целей — смелый ход! Просто неизвестно, насколько отдача большая. Смотрите? Есть какие-то показатели переходов, CTR?
Д. Х.: Да, в общем, на самом деле нормальная отдача.
М. Б.: То есть кликабельность та же, что и в среднем по больнице?
Д. Х.: Я смотрел. Ну, примерно та же на самом деле, потому что это те же самые люди. Просто с 2007 года, когда они впервые пришли на Lurkmore, прошло время: они заканчивали школу, сейчас они заканчивают институт, у них какие-то деньги появляются, работа.
Н. Б.: Но их не отпускает!
М. Б.: То есть лет через десять это будут?..
Д. Х.: Нет, лет через десять, конечно...
М. Б.: Отпадут?
Д. Х.: Ну, они уже через года три начнут отваливаться массово, потому что совсем другие интересы будут, но…
Н. Б.: Дима, уж если закончить тему с рекламодателями: чем бы вы могли пожертвовать сейчас на ресурсе, для того чтобы увеличить пул рекламодателей?
Д. Х.: Ну, я считаю, что нам особо жертвовать ничем не надо. Просто либо рекламодатель хочет, либо не хочет. Так как статьи сдавать мы не можем, то больше у нас ничего нет.
Н. Б.: Поменьше мата, поменьше еще чего-то?
Д. Х.: Эти статьи уже есть, и этот мат вернут обратно, грубо говоря, через 20 минут. Мы, конечно, можем позакрывать все статьи от редактирования, но это полностью…
Н. Б.: Убьет проект?
Д. Х.: Но это еще раз убьет проект, с другой стороны. Это патовая ситуация, это вообще проблема, в которую упирается UGC последние несколько лет. Взрыв был в 2007-2010 годах, сейчас это все на плато вышло, пару лет — и через некоторое время начнет опадать.
Н. Б.: Вы получили «Антипремию Рунета» в 2011 году. Может быть, это показатель отношения интернет-сообщества к вам как к проекту?
М. Б.: Как к вам относятся, какими глазами на вас смотрят? Вот как вы вписаны в интернет-сообщество российское?
Д. Х.: Смотрят обычно с ужасом, потому что по привычке.
Н. Б.: С кем-то партнерите, общаетесь? Почему вы вообще «Антипремию»-то получили?
Д. Х.: Хороший вопрос! Я об этом узнал за день до вручения.
Н. Б.: То есть по блату там нельзя было где-то узнать?
Д. Х.: Да я как-то…
М. Б.: Я помню, в 2008 году Lurkmore получило премию РОТОР как юмористический сайт Рунета, а «Антипремию», по-моему, в номинации «Андеграунд Рунета»?
Д. Х.: По-моему, да. Хотя с того момента андеграундом оно уже и не было, но Рунет небыстр.
М. Б.: Но, кстати, если немножко продолжить тему социокультурного влияния Lurkmore, у меня возникает впечатление, что исподволь, подспудно ты своего добился после ухода с Wikipedia. Как мне, по крайней мере, кажется, уже Lurkmore на Wikipedia оказывает влияние. Там уже появляются статьи и про комиксы, и про то, что скорее можно представить на Lurkmore: несколько менее серьезно, несколько менее нейтральным языком написано. Все-таки вы разрушаете этот Карфаген, вы добились своего?
Д. Х.: Ну, я считаю, что да, добились в какой-то мере, но плюс комиксы просто стали популярнее. Подросло поколение, которое читало их в детстве, переводные комиксы — не на польском, не на английском, не на чешском.
Н. Б.: Раньше читали комиксы, сегодня смотрят комиксы — каждый второй фильм по мотивам комиксов выходит.
Д. Х.: Ну, собственно, это тоже помогло, конечно. Дело-то не только в комиксах, вообще проще в России стали за последние пять лет относиться к массовой культуре, к картиночной культуре. Собственно, «ВКонтакте» нам сильно показывает сейчас, что можно реально вместо коммента кинуть картинку или вместо поста кинуть картинку и три слова подписать. В 2007 году это было совершенно немыслимо, до того правил бал только текст — по ЖЖ было видно. Американцы еще очень часто какие-то анимированные gif постили, когда еще американцы пользовались ЖЖ, то есть в 2003-2005 годы. А наши — строго только текст, километровые «простыни». Сейчас посмотришь — в комментах тысячи каких-то картинок.
Н. Б.: Хочется понять все-таки, почему вы до сих пор на плаву? Я, в принципе, понимаю, потому что аудитория своеобразная: любит вас, читает, заходит, появляется новая аудитория. Но почему, например, близкие по духу проекты, такие как «Абсурдопедия», не достигли таких высот? Ты можешь что-то сказать о конкурентной среде и почему у них так произошло, а у вас нет?
Д. Х.: «Абсурдопедия» пыталась шутить, причем довольно натужно, во что бы то ни стало пыталась шутить, и каждый приходил и добавлял свою шутку. Это, собственно, рецепт адского какого-то провала.
Н. Б.: Но у нас на «Первом канале» тоже шутят, на ТНТ шутят. Все пытаются шутить!
Д. Х.: Я видел! Я видел однажды. Я с женщиной своей два часа провел перед телевизором, первый раз с 1997 года… Да, они там шутят. Вот та же проблема и с «Абсурдопедией».
Н. Б.: То есть шутить нужно умеючи? Или вообще не стоит шутить?
Д. Х.: Да, конечно, все надо делать с таким серьезным лицом. Нет! Дело все в том, что надо писать не шутки ради шуток. Ну, пришлась к месту, поставил, что-то еще. У нас одна из больших проблем — ну не школьники, а просто люди приходят и начинают улучшать статью: добавил туда шутку, сюда шутку, сюда анекдот про ежика, сюда анекдот про другого ежика. И статья превращается… Потом кто-то приходит наконец и говорит: «На фиг!», откатывает как было и расчищает все эти завалы. Становится гораздо лучше. Потому что человек не может постоянно ждать, что его сейчас пошутят. Нужна информация и шутка.
Н. Б.: А какие еще по духу проекты схожи с вашим? Bash.org, ошибаюсь? Dirty.ru, нет?
Д. Х.: Bash.org очень нам помог изначально. Мы были фактически сайд-проектом Bash.org, потом как-то наши пути разошлись. Да, по духу близки, но потом мы то ли слишком хулиганскими стали, то ли что-то такое. Bashorg, конечно, и сам не кладезь добра и святости, но...

Dirty слишком закрытый, слишком такой псевдоинтеллектуальный клуб — я не знаю, как это еще назвать.

Н. Б.: Да говори своими словами!
Д. Х.: А «Лепра» слишком элитный клуб! У нас, наоборот, принципиальная контрэлитарная позиция, то есть приходи кто хочешь, пиши что хочешь. При этом на «Лепре» я с момента ее основания, но я не очень люблю этот формат.
Н. Б.: Формат какой?
Д. Х.: Элитности. «Мы здесь элита, мы тут будем обсуждать наши элитные вещи». А тут наоборот: типа, я нашел такую фигню, я хочу поделиться — вот это формат Lurkmore. Или у меня такая фигня случилась, я хочу ей поделиться со всем миром, а не только с группой «леперов».
Н. Б.: Смотри, тебя интересно слушать, и если сейчас немножко транспонировать твои высказывания, считаешь ли ты, что у нас в Рунете многие компании пытаются создать некие элитарные сообщества, элитарные клубы и все это приведет к краху?
Д. Х.: Ну, это моя жизненная позиция, что элитарный — это само по себе уже крах. Отбор в элиту по каким-то признакам, случайным или неслучайным, — это уже крах проекта, с моей точки зрения. Он может быть коммерчески успешен, и он может выдавать какой-то продукт, но в целом...
М. Б.: А ты не боишься, что со взрослением и аудитория Lurkmore, и его модераторская группа — вы тоже рискуете в это скатиться, забронзоветь несколько и тоже превратиться в элитарный клуб, который находится нав