Ованес Погосян: шире круг

Ованес Погосян: шире круг

В гостях у Александра Плющева и программы «Удельный вес» Ованес Погосян — предприниматель, который начал свою карьеру в интернет-бизнесе под руководством Юрия Мильнера, продолжил путь в собственном глянцевом онлайн-медиа, а сейчас занимается благотворительным «социально-мобильным» проектом.

Александр Плющев: Самый главный наш вопрос, самый первый, который мы задаем почти всем гостям: когда вы впервые столкнулись с Вебом и когда стали в нем работать?
Ованес Погосян: В 1999 году. Мне позвонил мой знакомый Павел и сказал: «Слушай, тебе работа нужна?» Я говорю: «Ну, смотря какая». «Ты, — говорит, — про интернет что-нибудь слышал?» Я: «Ну да, слышал про Yahoo!». Он: «Посмотри сегодня еще повнимательнее, завтра у тебя собеседование с Мильнером». И, собственно, через день я был на собеседовании у Мильнера. Он меня, конечно, поразил своей харизмой, своим видением, своим умением смотреть далеко и, скажем так, очаровывать. И таким образом я попал в интернет. С того времени я с ним не расставался.
А. П.: И чем вы занялись после собеседования с Мильнером?
О. П.: Тогда была компания netBridge, это был стартап. Было несколько проектов. Мы делали интернет-аукцион Molotok.ru, и Narod.ru шел совместно с «Яндексом». Narod.ru потом отошел «Яндексу», нам остался Molotok.ru. Потом мы купили List.ru, дальше было небольшое дружественное поглощение Mail.ru. Тоже мы его купили, можно сказать. Я занимался там работой с клиентами. Потом в какой-то момент, когда был кризис и .com лопнули в Штатах… Я тот день помню, меня Мильнер вызвал и спросил: «Ты когда-нибудь продавал?» Я говорю: «Никогда». Он: «Теперь надо. Конкретно надо продавать, потому что жить не на что». И так я стал продавать рекламу, а дальше погрузился больше в пиар, в маркетинг. И я называл это некими спецпроектами, которые совмещали в себе и то, и другое, и третье.
А. П.: Я еще хотел вернуться к тому собеседованию с Мильнером. Вы сейчас помните, что он спрашивал и что вы отвечали?
О. П.: Конечно.
А. П.: Хотя бы в общих чертах.
О. П.: Ну, это было очень веселое собеседование, потому что мы быстро нашли с ним общий язык. Но был один вопрос, который он задал: чем отличается акция от облигации? Потому что он спросил меня, что я закончил. Я сказал, что Академию внешней торговли. И он говорит: «Ну, хорошо. А чем отличается акция от облигации?» И я сижу, на него смотрю, я вообще не ожидал этого вопроса. Я говорю: «Вы знаете, я точно знаю, но сейчас ответить вам не могу». Он рассмеялся, говорит: «Все понятно, давай, о’кей, выходи работать». Но, безусловно, он поставил определенную планочку для меня на тот момент. Но я ее, мне кажется, успешно преодолел через какое-то время.
А. П.: Вообще, бытует мнение — и начало нашего разговора для меня лично его подтверждает, — что в те годы в netBridge, а потом в Mail.ru было фантастически легко сделать себе карьеру. Так это или миф на самом деле?
О. П.: На самом деле миф. Ну, что значит «фантастически легко»? Вопрос трудолюбия, усердия и мозгов. Я помню, что в те годы я приходил в девять часов на работу и уходил в 23:00-00:00. Во-первых, это было интересно. Во-вторых, мне и нужно было доказать, и сделать карьеру, и быть. Потому что люди вылетали очень быстро, они появлялись так же — раз, на них смотрели, а дальше они вылетали. Могли через неделю, через две. Смотря какие люди. Кто-то долго проработал.
А. П.: Ненадолго, правда, но все же вы уходили из netBridge в Independent Media, да?
О. П.: Да, я ушел. Была красиво выстроена история девочками, работавшими там, откуда я ушел. У них работала подруга в Independent Media, и они меня ей сосватали как хорошего продавца. И был тогда журнал «Кто» — прародитель Hello, OK! и т. д. Тогда аудитория еще не была готова к этому.
А. П.: Опередил время.
О. П.: Немного. И когда я выходил туда, я потом узнал, что, оказывается, было уже принято решение, что журнал будет закрываться. Ну, они, наверное, подумали, что если сейчас придет, будет чудо, значит, оставим, не будет — ну… А почему я еще ушел? Потому что для меня это был некий опыт, которого у меня не было. Я понимал, что это временно. В то время в журналах реклама продавалась намного лучше, чем в интернете. И для меня это был полнейший нонсенс. Потому что я не понимал, как может журнал с заявленным тиражом сто тысяч, с реальным в тридцать и с продажами в десять продавать рекламы в десять раз больше, чем ресурс, у которого миллион человек аудитории в день. Это был нонсенс, но это был рынок того времени. И мне было интересно понять, как механизм работает. Собственно, это тоже было интересно, почему я туда и перешел. Я поработал три месяца, придумал какие-то схемы и уже практически сделал так, что мне нужно было бы, наверное, месяца три или четыре, чтобы журнал стал зарабатывать. Но столкнулся с непроходимой стеной в виде редакции, у которой было мнение, что им важнее аудитория в лице девочки из какого-нибудь далекого города, у которой тогда даже не было мобильного телефона, которая будет звонить по городскому в надежде выиграть приз от Филиппа Киркорова.
А. П.: Как это мило…
О. П.: Это очень мило. А я пытался, понимаете, завлечь МТС с бюджетами и сделать короткий номер МТС, чтобы можно было звонить только по МТС. Я договорился с ними, но редакция не пошла на это. В общем, один, второй, третий такой случай. Я тогда пришел… Силаева, по-моему, возглавляла…
А. П.: Ирина Силаева, да.
О. П.: Она была там, по-моему, секретарем, а потом выросла, сделала карьеру и возглавила Independent Media. Мы с ней поговорили. Я понял, что она совершенно не против, чтобы я ушел либо сидел себе и не вякал. А мне неинтересна была такая позиция. Я пришел, сел себе за компьютер и сказал: «О’кей, я тогда ухожу». Я написал письмо и разослал по всем своим контактам. Первым, кто позвонил, был секретарь Мильнера, он сказал: «Назад давай, быстро-быстро».
А. П.: В какой-то момент вы заняли пост директора по спецпроектам Mail.ru, да?
О. П.: Да.
А. П.: А что входило в обязанности?
О. П.: Там была интересная история. Когда я возвращался, я хотел позицию директора по продажам. Но там были определенные подковерные игры. Я не хочу сейчас в это вдаваться, потому что, в принципе, они все мои друзья. Но они очень красиво все тогда сделали, чтобы я не стал этим директором. Я им благодарен от всей души за то, что так произошло и я им не стал. Тогда мне было неприятно, больно и обидно, но сейчас я им благодарен, потому что это вообще не мой путь был. И, собственно, я тогда пришел к Мильнеру и сказал, что мне нужна своя позиция, которая будет включать продажи, маркетинг, пиар. Я ее назвал «директором по спецпроектам», с личным подчинением только ему. Потому что некоторые другие люди мне, скажем так, не были интересны с точки зрения получения опыта и развития — то, о чем я говорил. Мы с ним так и договорились. Я после этого доработал какое-то количество лет — то ли три, то ли четыре, не помню. И когда это уже превратилось в фарс, — я понимал, что просто у определенного количества людей задача выжать меня из компании, — я сделал свой проект и ушел, не дав им такой возможности.
А. П.: Подбираемся к самому известному из ваших проектов в интернете — Mainpeople. В 2004 году, работая в Mail.ru, вы открыли эту площадку. Правда ли, что сначала он готовился не как самостоятельный проект, а как спецпроект для работодателя?
О. П.: В том-то и дело, тогда я делал некий спецпроект под клиента. Тогда мы начали работать с алкогольными компаниями. Но очень быстро я понял, что эта история превращается в отдельный проект. Собственно, интерес у партнеров тоже был. Они попросили: «Мы можем сделать отдельный проект?» Я сказал: «Не вопрос, можем». Мы его сделали, он какое-то время параллельно существовал. На тот момент мне это было интересно, потому что ниша была пустая, не было на рынке такого проекта. И он выстрелил, и мне самому было интересно: светская хроника, мероприятия, всякие новые клубы, рестораны и т. д. Я был молод… Я видел, что там интересующая меня целевая аудитория, она смотрела глянцевые журналы, начиная сзади, где искала свои фотографии в светской хронике — такие маленькие.
А. П.: Многие «премиальные» интернет-ресурсы в Рунете потерпели неудачу. Я помню, Дибров Top4Top делал, «Сноб» тоже не стал генератором кэша, при всем к нему уважении. Почему получилось у вас?
О. П.: Потому что у меня была совершенно простая и ясная схема. И я видел рынок, я делал это для рынка. Тогда не было ресурса, освещающего мероприятия и дающего освещение мероприятий в формате светской хроники. И это то, что нужно. Потому что я работал в продажах, я занимался продажами, я был простым sales manager в тот момент, старшим sales manager. И я на короткой ноге был со всеми рекламодателями. Я понимал, что им нужно конкретно, я делал продукт под них.
А. П.: А аудиторию-то как удалось собрать в одной точке? Это сарафанное радио, реклама, что-то еще?
О. П.: Я расскажу. Я всегда славился креативом.
А. П.: Скромно.
О. П.: Скромно, но правда. Я вам расскажу, это подтвердиться.

Я взял 10$ тыс., разменял их по 1$, нанес на них печатью адрес Mainpeople.ru, раздал фотографам. Все фотографы были симпатичные девушки. Я отправил их во все ключевые точки с мероприятиями и сказал: «Вы фотографируете и отдаете этот доллар». В течение трех месяцев где-то 50-60% целевой аудитории я захватил. Доллар никто не выбрасывает.

Во-первых, доллар тебе дала симпатичная девушка, и это что-то новое… А дальше ты зашел, и тебе удобно и комфортно, здесь все уже, все сработало.
А. П.: Да, доллар действительно трудно выбросить.
О. П.: Да. И каждый доллар, розданный мною, вернулся сотней.
А. П.: На лето 2011 года в компании работало 40 человек, притом что начинали вы всего с тремя сотрудниками, да?
О. П.: Вы хорошо осведомлены.
А. П.: У меня хорошая команда, это не я такой умный. Спасибо моим редакторам. Как росла команда, как происходил рост?
О. П.: Потихоньку, по мере необходимости. Все деньги, которые я зарабатывал, я вкладывал, у меня не было задачи вынимать их, я их вкладывал обратно в компанию. То есть я понимал: ага, я заработал столько-то денег, я могу сюда, например, привлечь такого человека, он будет заниматься этим, этим, этим. Его взяли. Потом мы понимаем: «О, а давайте мы еще будем делать видеоролики!» И мы берем видеооператора, берем репортера. «О, давайте делать журнал!» Да, классно. Значит, нам нужен редактор, еще кто-то, еще кто-то и т. д. И таким образом это выросло в какую-то…
А. П.: Мы поговорили, значит, о том, как вы охватили рекламодателей, потом — как аудиторию. А как вы рекламодателям доказали, что у вас реально премиальная аудитория, как это удалось? Тем более что рекламодатели, я так понимаю, еще до аудитории появились. Или это только в нашем разговоре?
О. П.: Нет. Во-первых, всегда есть некое доверие, когда ты делаешь некий проект. Потому что у тебя есть имя, ты себя зарекомендовал как-то. Во-вторых, условно, если ты рекламодатель и ты общаешься с какими-то людьми, которых ты хочешь, они сами тебе говорят: «О, это классный интересный ресурс», то, в принципе, уже все.
А. П.: Сарафанное радио в некотором смысле.
О. П.: Да. Там те же живые люди с такими же желаниями. Они хотят, например, охватить эту аудиторию. И вдруг когда из этой аудитории, например, 30 или 40%, с которыми они общаются, или знают, или понимают, начинают об этом говорить — им же говорить, что классно, мы здесь были и т. д. Ну, все.
А. П.: Еще одно ответвление нашего разговора: где-то три или четыре года назад вы удалились из Facebook, да?
О. П.: Да.
А. П.: Почему это произошло?
О. П.: Потому что я понял бессмысленность: я начал больше давать Facebook, чем Facebook мне. Я понял, что это реальная зависимость. Я в день проводил по полтора-два часа с Facebook.
А. П.: Много.
О. П.: Ну, вы посчитайте — по пять-десять минут каждый раз, когда вы заходите, в итоге может превратиться… А если еще вы работаете в индустрии или в отрасли, то вы все время в этом. А самое главное дальше: все эти эмоции фальшивые, потому что они уходят куда-то в пустоту, ничего не возвращается. Как бы есть ощущение, что возвращается: тебе сто человек поставили какой-то лайк, а ты из этих ста человек уже даже половину не знаешь.
А. П.: Это правда, иногда и 90%.
О. П.: И вместо того чтобы этим заниматься, лучше встретиться с друзьями, сесть с ними поужинать или в кино сходить, пообщаться. С девушками ты знакомишься — там она одна, а в жизни другая. Зачем это нужно?
А. П.: Ну, тут можно было бы далеко уйти: когда знакомишься с девушкой, она потом все равно другая оказывается.
О. П.: Да, я сейчас утрирую. Смысл в том, что все равно это некая картинка мира, которой нет, она нереальная. И мы в какой-то момент все равно все будем там жить. Но просто очень хочется, чтобы, когда делаешь все то же самое, в реальном мире была помощь нуждающимся. Но само название, сам проект был мне дорог, потому что это первое, что я сделал, и что сделало меня известным, и чему я очень благодарен именно как проекту. И я думал, во что же хочу его превратить, как поменять. Потому что я сам поменялся, я сам изменился. И этот процесс занял у меня несколько лет, года три. Плюс параллельно выходили же всякие новые проекты. В какой-то момент стартанул Facebook, потом «Одноклассники», потом Instagram. И все это время я смотрел и думал: куда же, в какую же отрасль? Я сам побывал в разных проектах, занимался разными вещами. И я для себя просто понял, что хочу делать: чтобы это было что-то связанное с электронной коммерцией, с социальными сетями. Соответственно, микроплатежи, большая аудитория. И в какой-то момент я сидел и думал… Я сейчас рассказываю эволюцию своей мысли. Наверное, каждый из нас думал: как же сделать, чтобы каждый человек заплатил мне по рублю или по доллару? Я и так думал, и сяк. И в какой-то момент меня осенило, что я просто не себе должен эти деньги брать, потому что у меня-то все нормально. У меня есть что поесть, что надеть, на что сходить в кино, я не чувствую себя ущемленным в чем-либо. Какие-то излишества — если есть возможность и что-то заработал — можешь позволить, но они чаще всего работают не на пользу, а во вред. И меня осенило, что эти деньги должны быть не мне, а тем, кто в них нуждается. Таким образом и родилась мысль соединить социальную сетку с благотворительностью и с платежами, грубо говоря, монетизировать лайк. Потому что я на сегодняшний день понял, что лайк потерял абсолютно всякую ценность, это такое минимальное внимание, означающее, что мы знакомы.
А. П.: Не обязательно. Что вас кто-то знает.
О. П.: Или даже не знакомы, или что «мы заметили тебя». Но это автоматическое механическое действие.
А. П.: В школе вот это «См.».
О. П.: Да, «См.». Это не оценка, не признание. Вторая часть — это сами посты. Понятно, что это то же эго и люди в основном делают это, чтобы получить некое удовольствие, что вот я заявил о себе миру — кто картинками, кто речами. Но в какой-то момент это все превращается в пустоту: огромное количество людей делают ничто каждый день большое время. И это реально болезнь, это зависимость. Все мы прекрасно понимаем, какое время мы проводим в телефоне, в компьютере. Ну, в основном в телефоне. И я захотел дать некое «лекарство», чтобы, хотя бы когда мы это делаем, это приносило кому-то пользу. Таким образом родилась эта сеть. Еще я для себя понял, что это должно быть мобильное. Мне еще Мильнер говорил в 2001 или в 2002 году, что все будет двигаться в телефоны, надо делать что-то в телефонах. Меня наконец осенило три года назад, что действительно надо делать там. И поэтому основа — это фокус на телефонах, это мобильная сеть. Это сеть, в которой каждое ваше действие приносит пользу нуждающимся. Причем самое важное, что не нужно быть богатыми, чтобы помогать. И, наверное, для многих будет не новостью, что на самом деле богатые не очень любят помогать и редко помогают. А помогают как раз небогатые люди, потому что они чувствуют, они понимают. Они нужду лучше ощущают, чем люди, которые живут в достатке и роскоши. Они чаще делают это, для того чтобы потешить свое эго и, скажем так, расплатиться и сказать: «Ну, я тоже что-то делаю — и о’кей». Я не говорю про всех. Понятное дело, что есть меценаты, филантропы, они тратят колоссальные деньги, состояние, для того чтобы изменить мир. Их много достаточно. Но я говорю про какой-то пласт людей, у которых денег вроде много, а делать ничего не делается, потому что есть какой-то привычный образ жизни: пошли в ресторан, пошли туда, съездили отдохнули, самолет, туда-сюда… И вроде жизнь проходит: дети в школу, все хорошо. И задумываются о том, что кому-то плохо, только когда кто-то приходит и начинает им говорить: «А-а, они сейчас умрут…» Совершенно не нужно быть богатым. Нужно просто иметь желание отдать доллар в день. Доллар в день может позволить себе огромное количество людей, просто огромное количество. Те, кто не может позволить доллар в день, могут позволить доллар в неделю. Те, кто не может позволить доллар в неделю, могут позволить доллар в месяц. И самый крайний случай — это доллар в год. Но даже этот доллар в ситуации, когда этих людей будет миллион, два миллиона или пять миллионов, реально решит проблему с деньгами практически всех основных российских фондов, которым деньги нужны каждый день. Потому что в одном фонде, например, если это фонд помощи хосписам «Вера», каждый день умирают люди. Им каждый день нужны лекарства, какие-то наркотики или что-то, чтобы облегчать им уход. При этом нужен персонал, который будет заботиться о них и т. д. Я не хочу погружать особо, в фонде «Линия жизни» лечат детей и т. д. И каждому из этих фондов нужно каждый день получать вливания. У нас в стране нет какой-то выстроенной системы или схемы, по которым это будет происходить. И каждый фонд по-своему пытается, так или иначе, заработать. Чаще всего это каким образом происходит? Даже если это в интернете, — вы, наверное, часто видели, — выкидывается какая-нибудь фотография умирающего ребенка с катетером в шее и призыв «Срочно! Иначе он сейчас умрет, дайте денег». Этого очень много. Сразу что происходит у обычного пользователя? Он видит, ему страшно. И первое, что хочется, — закрыть эту картинку, не видеть. Отдать денег либо не отдавать, но уйти от этого. Потому что это негатив. Редко кто может это принять, пройти, да и не нужно. Таким образом, получается, что у благотворительности немного плохой имидж. С одной стороны, все пытаются на каком-то, скажем так, негативе…
А. П.: …заработать. Ну, не заработать, собрать.
О. П.: Да, собрать, то есть сказать на негативе, что кому-то плохо. С другой стороны, колоссальное неверие народа, людей в честность и в то, что у нас что-то происходит. Потому что в принципе честных людей у нас в стране мало.
А. П.: Это правда.
О. П.: Это с молоком матери все впитывают: кто не сворует, тот не проживет. Исходя из своего собственного опыта и своего мировоззрения он думает, что вокруг все люди такие же. И получается эта общая масса, ему говорят: «Помоги!» — «Да нет, не буду помогать, там все равно украдут». Все. Хотя во всем другом мире это принятая вещь, когда человек отдает какую-то часть, да и в России это было принято — десятина. Ну, как бы нет, будут воровать. О’кей, я для себя решил: хорошо, я встретился с каждым из этих фондов, поговорил, посмотрел их истории. Мы подписали с ними договоры. Мы посмотрели, что они делают, как они делают. И, в конце концов, есть российское законодательство, по которому они отчитываются, их проверяют, это реальная уголовная ответственность, если они что-то там нарушают. Второй момент: если даже они нарушают, это ответственность перед богом, которую они берут. Но не давать им, не помогать и говорить: «Они наверняка своруют что-то», — это кощунство, мне кажется. Это такая штука, которая позволяет оправдать самого себя в своих же глазах, что я не даю, потому что там воруют. А ты попробуй проверь.
А. П.: Одна небольшая вставная новелла. Если я не ошибаюсь, в 2011 году вы стали первым инвестором в OneTwoTrip?
О. П.: Ну, не знаю, как насчет «первым», но одним из первых.
А. П.: Это сервис онлайн-бронирования, если кто-то вдруг не знает.
О. П.: Мы поговорили с Петей Кутисом. Он очень талантливый умный парень. Мы с ним были знакомы шапочно до того, потом еще несколько раз общались. Потом мы познакомились, и он рассказал про идею своего проекта. Про то, как с ним нехорошо обошлись в предыдущем проекте, и про то, как он ищет партнеров и инвесторов. Но он не хочет, чтобы это были просто деньги, ему нужно, чтобы это была экспертиза, возможность продвижения, маркетинга и т. д. На тот момент в его картинке мира я для него отлично походил. Он мне подошел, потому что я увидел, во-первых, ум, во-вторых, настырность и желание что-то делать. Ну и сам проект, идея мне была интересна, потому что мне нужно было. А AnyWayAnyDay на тот момент для меня был просто смешон. Потому что я реально понимал, что не так и что нужно там поменять, чтобы его сделать в три счета, собственно, чем мы и занялись и что мы успешно сделали за год.
А. П.: Вернемся мы к преображению Mainpeople. Когда и в какой момент ты понял, вы поняли, что надо делать что-то принципиально другое: отдавать не меньше, чем получать, и т. д.?
О. П.: Можно на «ты».
А. П.: …да, давай на «ты».
О. П.: Это процесс личной эволюции. Потому что понятно, что у меня есть интернет-проекты, но при этом я участвую в социальной жизни, я начал участвовать в благотворительности одним способом. В принципе, в первый раз это был как раз аукцион Molotok.ru, мы устроили, я потом вспомнил… Это же все закладывается еще в юности, и какие-то вещи, которые ты делаешь, потом у тебя выстреливают. И ты сначала думаешь: «О, как же я догадался?» А на самом деле догадался, потому что что-то такое было. А было просто: мы устроили аукцион, мы собрали в больнице больных детей, умирающих… Половину умирающих, половину можно было излечить. Приехал художник, и он вместе с ними нарисовал три картины. Одну я помню сейчас, потому что она до сих пор висит у меня, — «Георгий Победоносец». Рисовали все эти дети. И эти картины мы выставили на продажу в интернет-аукцион Molotok.ru, и все собранные деньги шли им на лечение. То есть они сами создали некое произведение искусства, которое мы продали через аукцион, и все собранные деньги отдали им. И у нас была пользователь, я помню, Марина Юденич, которая купила эту картину за достаточно большие деньги тогда. И когда мы ее торжественно вручали, она взяла и подарила ее мне. Она сказала: «Ты молодец, что это сделал! Я хочу, чтобы она висела у тебя». И до сих пор эта картина кочует со мной из офиса в офис. Куда бы я ни ездил, этот «Георгий Победоносец» висит. Это был первый опыт. Дальше у меня были другие опыты, когда я участвовал в балах, совершенно непонятных, когда тратится колоссальная сумма денег на организацию, которую точно так же можно было собрать и помочь. Но это все делается ради некоего пиара. И большинство известных людей, которые участвуют в этом, участвуют ради пиара, чтобы сказать: «Ой, классно, круто!» Меня многие воспринимают так, будто, когда я что-то делал, я делал это ради пиара. Нет, мне этот пиар не нужен, потому что я здесь делал с точки зрения бизнесмена. Это платформа, которая работает. И это сеть, в которой есть эта платформа, которая может помогать добавлять смысл собственно действиям в сети в реальном офлайновом мире.
А. П.: Вышла, как ты говорил, она на мобильной платформе iOS?
О. П.: Да.
А. П.: По совету еще Мильнера, по сути, да? По какому-то древнему совету.
О. П.: Да.
А. П.: Почему не на Android, Windows Phone?
О. П.: Android, безусловно, есть в планах. Просто, к сожалению, у меня не такая большая команда и не такие большие ресурсы, — кризис и все такое, — чтобы все это делать. Я иду постепенно.
А. П.: А на Вебе будет?
О. П.: Да, на Вебе даже скорее будет. Уже, я думаю, через недели две можно будет выставлять посты и делать.
А. П.: В новой ипостаси Mainpeople это коммерческий проект или нет? Вы на чем зарабатываете вообще? Людям же надо платить.
О. П.: Мы получаем процент. Мы работаем как транзакционная платформа, которая получает некий фиксированный процент за организацию этого всего. Общий процент, который мы снимаем с каждого доллара, — это 10%. Из этих 10% порядка 7% идет на обеспечение. Собственно, там транзакции банков, сервера, всякие юридические штуки и т. д. И это можно разложить, это все у нас максимально открыто. И порядка 3-4%, в зависимости от того, какой банк, с кем мы работаем, какая страна, какая карта, откуда пошел платеж, — это наша прибыль должна быть. Для того чтобы мне начать окупать затраты, которые сегодня есть, я думаю, что мне нужно, чтобы было порядка 50-100 тыс. пользователей. Чтобы вернуть инвестиции, которые я за последние три года сделал, я думаю, несколько миллионов человек должно быть. Поэтому пока это продолжающиеся инвестиции в то, чтобы поднять этот рынок.
А. П.: Окупается?
О. П.: Нет, конечно, пока. Пока я в жестком минусе, но я на данный момент это делаю, потому что я верю, что это превратится во что-то огромное, большое и это как бизнес будет зарабатывать деньги, безусловно. Но самое главное, для меня это будет очень приятный и правильный бизнес. Это не купил-продал, не спилил-продал, залил, вывел, украл, а ты просто сделал доброе, приятное и правильное дело, и ты на этом что-то заработал еще.
А. П.: Интернет- и просто предприниматель, а еще и благотворитель Ованес Погосян был сегодня гостем программы «Удельный вес» на SeoPult.TV. Меня зовут Александр Плющев. Большое спасибо и до свидания!