«Теrrапия» для Surfingbird

Дмитрий Фалалеев: Добрый день! Меня зовут Дмитрий Фалалеев, я издатель проекта Firrma, вы смотрите программу «Теrrапия», и мы продолжаем общаться с победителями проекта StartFellows. Сегодня у нас в гостях Сергей Шалаев, основатель сервиса Surfingbird. Сергей, привет!
Сергей Шалаев: Привет!
Д. Ф.: Представим, что кто-то из смотрящих сейчас программу не знает, что такое Surfingbird. Давай начнем сначала: что это такое, как это появилось?
С. Ш.: Surfingbird — это прежде всего рекомендательный сервис, целая рекомендательная платформа.

Мы делаем что-то типа телевизора, только он персональный. Есть одна кнопка для всего на свете. Человек регистрируется, указывает свои интересы и жмет кнопку, дальше он может ставить либо Like, либо Dislike. Чем больше он совершает действий на сайте, тем лучше мы понимаем его предпочтения и прогибаемся под него, как ортопедическое кресло.

Д. Ф.: Как эта идея появилась, когда и при каких обстоятельствах ты решил этим заниматься?
С. Ш.: Мы с моим коллегой, который у нас технический директор, Дмитрием Шалашовым работали в Mail.ru и делали приложение, которое позволяло найти соседей на карте. Ты отмечаешь на карте, указываешь, что тебе скучно одному ездить в «Ашан» — например, нет автомобиля — или боишься один ходить в спортзал, боишься, что тебя придавит штанга, и оно искало вокруг тебя людей, у которых приблизительно такая же проблема. Но потом мы увидели западный сайт StumbleUpon, он делал приблизительно все то же самое, только он рекомендовал прямо страницы с контентом, и мы решили, что вот это делать гораздо перспективнее, но с прицелом на Россию. Первоначально сервисы были очень похожи, но сейчас наши пути все больше и больше расходятся, StumbleUpon больше делает упор на социальную часть, а мы все-таки стараемся использовать математику, для того чтобы угадывать, что нравится юзеру. Нам кажется, что в этом плане StumbleUpon конкурирует с Facebook и Twitter: все эти ленты, что добавили мои друзья. Но иногда мне абсолютно неинтересно, что добавили мои друзья, потому что, например, есть прямая линия с Путиным, и, соответственно, вся моя лента в Facebook и Twitter вся, прости господи, «в Путине».
Д. Ф.: Загажена тем, что неинтересно, обычно. Или котики, например.
С. Ш.: Ну или тем, что я уже видел неоднократно.
Д. Ф.: Как развивалась дальше ситуация? Вы сразу же ушли делать сервис?
С. Ш.: Да, мы сразу же попытались уйти в математику, но у нас не хватило компетенции. Тогда, как ни странно, мы пошли в Google и вбили там «лекции по машинному обучению», наткнулись на лекцию Сергея Николенко, который впоследствии стал нашим R&D-директором. Это молодой питерский математик, достаточно известный в своих математических кругах, он играл еще в «Что? Где? Когда?».
Д. Ф.: Я, по-моему, даже слышал эту фамилию.
С. Ш.: Да, Александр Друзь и Николенко, они там сидят, волчок крутят.
Д. Ф.: И сова.
С. Ш.: Да, у пенсионеров они деньги «отжимают». Он стал нашим R&D-директором, после этого Surfingbird значительно поумнел. Приблизительно как школьник и профессор, разница была вот такая.
Д. Ф.: Вы параллельно работали в Mail.ru или вы сразу же покинули его?
С. Ш.: Нет, мы ушли, мы даже еще успели поработать год в WomanJournal.ru, был такой проект, он, по-моему, и сейчас существует. А потом мы нашли инвестиции под Surfingbird и посвятили ему себя полностью.
Д. Ф.: Вы нашли инвестиции, даже когда проекта еще не существовало?
С. Ш.: Не существовало еще.
Д. Ф.: Мы вернемся к этому моменту, довольно интересно на самом деле.
С. Ш.: Под честное слово!
Д. Ф.: Нет, я верю! Просто интересно разобрать, как это происходит.
С. Ш.: Все нам верят.
Д. Ф.: Насколько сильно идея претерпела изменения с того момента, как вы только подумали о том, что неплохо бы это сделать, к тому времени, когда у вас прототип был создан?
С. Ш.: Сама концепция остается одна и та же: есть кнопка Surf, по нажатию на которую мы генерируем рекомендацию или рекомендации.

Сейчас мы делаем A/B-тесты, они еще не в продакшене, но есть мысль, что, возможно, юзеру стоит показывать не одну страницу, а, например, десять превью каких-то, которые теоретически могут ему понравиться, или мы «пушим» рекомендацию сразу юзеру в ленту.

Но идея всегда одна: у пользователя какого-то есть свободное время, нужно его чем-то занять, и, допустим, Facebook он уже прочел, потому что лента друзей конечна, весь Instagram посмотрел, Twitter тоже закончился, или ему просто неинтересно, ничего интересного у него друзья не постят, такое бывает.
Д. Ф.: Скучает.
С. Ш.: Скучает, да. Он нажимает на кнопку Surf, мы сразу даем ему что-то уже готовое. Если ему это неинтересно, он ставит Dislike, нажимает ее еще раз — и так до бесконечности. Учитывая, что у нас уже порядка 800 тыс. ссылок в базе, они никогда не закончатся, вы будете смотреть бесконечно. И наша задача как была два года назад, так и осталась — сожрать все свободное время пользователя в любом месте и в любое время, что-то будем ему постоянно рекомендовать либо через десктоп, либо через мобильное приложение, либо через тулбар, например, для Chrome.
Д. Ф.: Как вы подключали медиа, насколько это было вообще сложно?
С. Ш.: Поначалу это было очень сложно. Нельзя сказать, что нам прямо смеялись в лицо…
Д. Ф.: Но, закрывая дверь, они смеялись, я понял.
С. Ш.: Да. Нас поначалу все просто игнорировали и не воспринимали всерьез, как какой-то трафикогенератор. И прошло какое-то время, пока мы не начали генерировать ощутимый трафик. У некоторых сайтов мы сначала входили в топ-5, потом мы постепенно начали обгонять «ВКонтакте» и Facebook по трафикогенерации. Вышли на первое место, плюс юзеры начали сами добавлять ссылки. Поскольку трафик от нас виден в Google Analytics, в «Яндекс.Метрике», в LiveInternet, вообще во всех каунтерах, эти люди начали как-то интересоваться и просто добавлять уже на постоянной основе.
Д. Ф.: А сколько времени продолжался период первичного накопления? У меня такое ощущение, что вы где-то год назад, может быть, стали ощутимыми?
С. Ш.: Да-да, где-то у нас прошло, наверное, полгода — девять месяцев до того момента, как люди стали к нам сами приходить и говорить: «Давайте мы у вас заведем канал».
Д. Ф.: И вы все это время были уверены в идее?
С. Ш.: Да, всегда долбили в одно место.
Д. Ф.: Все-таки упорные ребята оказались. А были ли у вас какие-то удачные примеры перед глазами, кроме того ресурса американского, про который ты говорил?
С. Ш.: В Рунете или вообще worldwide?
Д. Ф.: Вообще.
С. Ш.: Есть еще Pinterest, например, но его странно приводить как бенчмарк, потому что они что-то стоят, как космическая программа.
Д. Ф.: Ну да.
С. Ш.: Ну, наверное, из каких-то российских… «Рамблер-Новости» тогда еще не было, кстати говоря? Нет, были только мы, и, собственно, вот это было основное.
Д. Ф.: Я о том и говорю, потому что это была неочевидная идея.
С. Ш.: Людям нужно было объяснить, что вот, вы добавляете ссылку, а потом идет трафик. И, например, Sanoma Independent Media вообще собиралась на нас подать в суд.
Д. Ф.: Даже так?
С. Ш.: Да, потому что мы «грабим» их контент. Мы пытались объяснить, что нет, это же фрейм, чистый HTML.
Д. Ф.: Объяснили?
С. Ш.: Нет.
Д. Ф.: До сих пор?
С. Ш.: У них какая-то смена произошла, вроде сейчас они не хотят подавать уже в суд.
Д. Ф.: Ну да, у них топ-менеджмент сменился просто, CEO стал другой. Я работал в это время как раз в Sanoma Independent Media, но это совсем другая история. Что касается трендов, я просто пытаюсь понять, относишь ли ты себя к медиа или к какой группе? Рекомендательный сервис — это такое очень…
С. Ш.: Нас, наверное, можно назвать медиасервисом. Нас нельзя назвать медиа, потому что мы не производим никакого контента, мы его просто, можно сказать, агрегируем…
Д. Ф.: …и перетасовываете.
С. Ш.: и перетасовываем, да. Мы некий хаб трафика, мы пытаемся этот трафик распределить по медиа. Когда мы работали в WomanJournal, всегда была проблема в том, что редакция выпустила материал, его прочитало ядро аудитории на сайте, а дальше произвести путь дистрибуции материала…
Д. Ф.: Дальше все обрубается.
С. Ш.: Да, очень сложно. Новых пользователей вообще сложно искать. Вот мы как раз решаем эту проблему, мы, как говорит один мой коллега, закрываем последнюю милю от пользователя до конкретного контента и наоборот.
Д. Ф.: Ну, вы продлеваете жизнь контенту.
С. Ш.: Она, можно сказать, у нас бесконечна. Если это не новость, если это не все та же прямая линия с Путиным, которая протухнет через месяц, то у нас, в принципе, lifetime ссылки бесконечен. Если это топ-10 фильмов со Шварценеггером, например, то эта ссылка будет ждать своего пользователя...
Д. Ф.: Через 100 лет будет актуальна.
С. Ш.: Да.
Д. Ф.: Это, кстати, такой интересный феномен, по большому счету, потому что обычно это ведь традиционная проблема медиа: контент очень дорогой, его производить долго, мучительно и кроваво...
С. Ш.: И он быстро протухает.
Д. Ф.: Да, и его выпустили, он там…
С. Ш.: В этом плане мы похожи, наверное, на классический поисковик.
Д. Ф.: Проактивный поисковик в данном случае.
С. Ш.: Ну да, поскольку тут юзеру вообще ничего делать не нужно, мы делаем за него всю работу, у него есть какая-то черная коробка с Surfingbird и кнопочка, на которую он жмет, и выпадает контент.
Д. Ф.: Идеальная ситуация на самом деле.
С. Ш.: Да.
Д. Ф.: Ничего не надо думать, просто жми кнопку, Like / Dislike ставь. Ты все равно работал в околомедийном пространстве…
С. Ш.: Да, я начал свою карьеру в «Новостях@Mail.ru», кстати.
Д. Ф.: Тем более, ты вообще в медиа работал. А были ли какие-то интересные для тебя самого открытия, что касается медиатрендов?
С. Ш.: Для меня были, не сказать чтобы открытия…

Вот мы делаем достаточно сложные математические вещи, но иногда совершенно тупой алгоритм и ручной труд рабов и обезьянок реально бывает эффективнее, чем сложный алгоритм.

Д. Ф.: Например?
С. Ш.: Например, когда пользователь у нас регистрируется, он не видит никакой математики, никакого волшебства, никакой черной магии вообще не происходит. Он просто смотрит самые популярные ссылки, которые отобраны руками модераторов из самого популярного, что было до него, условно говоря. И только когда он что-то уже понажимает, он получает ту самую волшебную математику, начинается волшебство. Другой пример: Rambler себя позиционирует как рекомендации, у них действительно очень много математики внутри, мы с ними встречались, общались и прочее, а в «Новостях@Mail.ru» до сих пор это вручную делают редакторы, которые посменно работают, есть выпускающий редактор. Но, в принципе, туда просто валятся источники из кучи фидов, все это разгребают руками модераторы, контент-менеджеры и отправляют на сайт.
Д. Ф.: Где-то это человеческий мозг, где-то это машинный мозг.
С. Ш.: Да, притом что трафик «Новостей@Mail.ru», по-моему, даже больше, чем у «Рамблер-Новостей», миллион, по-моему, посетителей в день у «Новостей@Mail.ru».
Д. Ф.: Ты какого лагеря придерживаешься здесь?
С. Ш.: Я придерживаюсь мнения, что нужно всегда это миксовать, нельзя всегда это возлагать, условно говоря, на какие-то алгоритмы, и нельзя это полностью отдавать людям. Мы стараемся всегда это как-то объединять и таким образом получать максимальный результат.
Д. Ф.: Какие гипотезы оказались, может быть, неверными за эти прошедшие два года?
С. Ш.: Какие гипотезы оказались неверными? Сейчас, дай вспомнить… Не знаю!
Д. Ф.: Просто мы недавно с TJournal говорили, и Никита Лихачев тоже заметил, что для них оказалась хорошей находкой редакционная часть, хотя, казалось бы, они тоже агрегируют твиты.
С. Ш.: Да, пожалуй. У нас есть редакционная рассылка, точнее, у нас есть три типа мейлинга вообще: это редакционная рассылка, персональная и пятничная рассылка — «пятничные сиськи» для тех, кто выбрал эротику. Вот «пятничные сиськи» — это вообще была шутка, мы практически по ошибке отправили эту рассылку.
Д. Ф.: Что значит «по ошибке отправили»?
С. Ш.: Мы подумали, что, наверное, будет прикольно просто на какой-то группе пользователей посмотреть, какой будет отклик. И там какое-то просто фантастическое было открытие писем, и мы подумали: «Хм!».
Д. Ф.: Почему бы не оставить это все?
С. Ш.: И плюс была редакторская рассылка, и она делает очень хороший возврат на сайт, и плюс юзеры, когда видят какие-то ссылки из категории, которую они выбрали, пытаются расширить свой круг интересов, то есть мы можем сгенерировать им еще рекомендации. Хотя изначально мы думали, что персональная рассылка — это наше все: собрать это все персонализованно, отправить.
Д. Ф.: Оказалось, не совсем?
С. Ш.: Мы потом выровняли это за счет повышения качества персональной рассылки, но, в принципе, лучше всегда в плане мейлинга пытаться это смиксовать.
Д. Ф.: Куда вы сейчас двигаетесь? Будут ли какие-то принципиальные изменения?

С. Ш.: Мы сейчас пытаемся двигаться в сторону кроссплатформенного отображения контента.

Это достаточно тяжело, потому что есть мобильные приложения, в которых мы тоже вынуждены отображать контент, весь полностью HTML, под этим тулбаром. Нас это не очень устраивает, потому что, во-первых, это всегда некий зоопарк из верстки, во-вторых, мы обязаны грузить еще все эти Flash-баннеры, «расхлопы», rich-media и прочее. Мы стараемся это все спарсить и отобразить уже в каком-то нормальном, читаемом виде, как, например, делает Readability, как, например, делает Flipboard. За счет этого мы повысим скорость работы приложения. Ну и плюс мы начали потихоньку реально это вводить, и юзеры суперпозитивно на это отреагировали. Вплоть до того, что они говорят, что некоторые сайты стало удобнее читать, чем в их, так сказать, родном оформлении. Не буду говорить какие.
Д. Ф.: Я понял. А вообще, какая динамика у мобильных пользователей?
С. Ш.: Скажем так, есть Веб, который генерит нам в день, по-моему, 600 тыс. рекомендаций или 700 тыс. рекомендаций, Android генерирует где-то, наверное, 30%, то есть это 200 тыс.
Д. Ф.: Ну, там динамика есть какая-то такая, существенная?
С. Ш.: Да, естественно, у нас как у успешного стартапа все растет вверх.
Д. Ф.: Все растет по полной программе, я понял.
С. Ш.: Как говорят в Mail.ru, «отрицательного роста не наблюдается».
Д. Ф.: Хороший показатель — «отрицательный рост».
С. Ш.: Это чтобы не расстраивать многоликого и солнцеподобного.
Д. Ф.: Да, надо выбирать выражения довольно тщательно. Какие-то еще, может быть, изменения на уровне концепции?
С. Ш.: Возможно, мы будем экспериментировать с каким-то отображением: не одну рекомендацию отображать, а несколько на Вебе. Или вот недавно мы сделали дизайн, как у Pinterest, выбрали Pinterest Layout, у нас был выбор между Metro и Pinterest Layout, и мы в итоге выбрали, что на Вебе мы лучше будем отображать, как Pinterest. И потом все начали делать, как Pinterest, мы подумали: «Ой, как хорошо». Мы пытаемся в ленту еще «пушить» какие-то рекомендации, то есть пока, ты читаешь каналы тех пользователей, на которые ты подписался, мы аккуратно замешиваем тебе в ленту рекомендации, тем самым мотивируя тебе на нее перейти, нажать на кнопку Surf и сгененировать себе еще больше рекомендаций. Потом мы догоняем тебя рассылкой, снова затаскиваем тебя...
Д. Ф.: То есть вы не отпускаете человека, я понял, живым. Как же, он же пришел!
С. Ш.: Да-да. Когда отпустит? Никогда не отпустит!
Д. Ф.: Ну, большие ребята, медийные, вас заметили, то есть они поняли, что вы не конкуренты, с одной стороны, а с другой — не какая-нибудь фигня?
С. Ш.: Первым нас заметил LookAtMe, за что мы им благодарны.
Д. Ф.: Они уже были тогда такие довольно большие, насколько я понимаю, в тот момент?
С. Ш.: Да, причем они сами к нам пришли и сказали, типа: «Ребята, от вас идет трафик, вы вообще кто? Давайте познакомимся!» После этого они поставили нашу кнопку на сайт, и их примеру начали следовать остальные медиа. Потом мы добрались до ЖЖ, они тоже поставили нашу кнопку на весь LiveJournal. Сейчас, я надеюсь, РИА «Новости» созреют.
Д. Ф.: Ну, это тяжелее будет.
С. Ш.: Это гораздо тяжелее. Уже год мы с ними общаемся, они в итоге поставили Pinterest, у нас сейчас происходит переписка, я пишу, так сказать, как больно, и чувствую практически физическую боль, потому что Pinterest по аудитории где-то в три-четыре раза меньше, чем мы, в России.
Д. Ф.: И вообще он не наш!
С. Ш.: Да, и вообще он не наш!
Д. Ф.: О чем вообще речь?
С. Ш.: Он «не православный» сервис, сервера находятся непонятно где, а РИА «Новости» вроде как прогосударственные.
Д. Ф.: Не про-, а по полной программе государственные!
С. Ш.: И вроде как они ставят Pinterest. Неприятно. Сейчас, если посмотреть на количество медиа и сайтов, на которых стоит наша кнопка, — точное число я сейчас не могу сказать, я просто не помню, — но вот недавно мы считали, скоро нашу кнопку увидит 50 млн уникальных пользователей в месяц.
Д. Ф.: Это очень круто!
С. Ш.: Это очень большая работа, и это число далось нам очень непросто.
Д. Ф.: А так как вы сидите на некоем «бутылочном горлышке», то что происходит, на твой взгляд, с медиа, если ты готов как-то обобщать? На что люди больше обращают внимание или меньше? Ну, какие-то, может быть, стереотипы?
С. Ш.: Ну, к сожалению, с того момента, как мы покинули тот же самый WomanJournal, поскольку у WomanJournal никогда не было офлайна, никогда не было какого-то печатного глянца, к сожалению, с тех пор практически ничего не изменилось. То есть все те СМИ, которые представлены в глянце, как не умели работать с контентом, так, к сожалению, и не умеют.
Д. Ф.: С интернет-контентом?
С. Ш.: Да, с интернет-конентом.
Д. Ф.: С печатным-то они, слава богу…
С. Ш.: Редакция там чаще всего одна и та же, и как они не понимали, как работать с интернет-аудиторией, так, в общем-то, вся эта агония и продолжается, к сожалению.
Д. Ф.: У всех?
С. Ш.: У всех.
Д. Ф.: То есть я не спрашиваю про отрицательные примеры, я их всех знаю.
С. Ш.: Ну, вот Conde Nast что-то пытается делать.
Д. Ф.: Да.
С. Ш.: У них получается. Conde Nast Traveller, GQ.
Д. Ф.: So-so.
С. Ш.: So-so, да. У всех остальных…
Д. Ф.: Грусть.
С. Ш.: Полное мракобесие.
Д. Ф.: То есть в этом смысле социальные, например, сети или те же самые LookAtMe, условно, довольно продуктивны?
С. Ш.: Ну да, какие-то новые медиа просто дают прикурить, они их делают как детей. То есть, условно говоря, они едут на мопеде, вот эти все, и тут проносится на «спортаче»…
Д. Ф.: Эсманов условный.
С. Ш.: Плюс мы еще видим, что появляется очень много каких-то самопальных СМИ, написанных «на коленке», люди пишут про какие-то свои абсолютно локальные темы, какой-нибудь тюнинг мотоциклов или шмотки, и они набирают какую-то свою аудиторию с помощью нас достаточно быстро, и дальше они уже продолжают вне нас набирать эту аудиторию. И их появляется, если посмотреть два года назад, достаточно много, и все больше и больше, часто это уже не какой-то движок WordPress, а что-то на основе Tumblr сделанное.
Д. Ф.: А вам интересны вот эти маленькие пока ребята?
С. Ш.: Я бы даже сказал, что, наверное, они нам больше всего интересны. Конечно, нам интересен вот этот весь роскошный контент больших чуваков с большими шарами, так скажем, но наша-то задача — порекомендовать что-то персонально для тебя, а что-то персонально для тебя лежит всегда в каких-то нишевых ресурсах.

Нам, в принципе, интересны сайты с аудиторией до тысячи человек в день.

Д. Ф.: Даже так?
С. Ш.: Да, мы сами к ним приходим.
Д. Ф.: А как вы их находите, кстати говоря?
С. Ш.: Абсолютно случайно. Юзер добавил к нам какой-то сайт…
Д. Ф.: А, вы анализируете просто?..
С. Ш.: Да.
Д. Ф.: Я имею в виду, что у вас есть команда чуваков, которые собирают рюкзак и идут в гости.
С. Ш.: Ну, в основном это либо я, либо мой менеджер, мой помощник, мой контент-менеджер. Мы видим, что есть какой-то прикольный сайт, который регулярно делает что-то хорошее, мы просто приходим и умоляем их завести у нас канал.
Д. Ф.: Они долго отказываются, наверное?
С. Ш.: Ну, они не всегда понимают, зачем это, мы им объясняем.
Д. Ф.: Я шучу. На самом деле я понимаю, о чем ты говоришь.
С. Ш.: И мы их прямо затаскиваем к себе, иногда да, они могут сопротивляться, потому что они на какой-то своей волне, у них своя атмосфера.
Д. Ф.: Безусловно, если это научный какой-то сайт, для них не всегда очевидно, что это.
С. Ш.: Ну да, вот, например, был у нас сайт, с которым мы сейчас не сказать чтобы тесно сотрудничаем. Ну, «ПостНаука», например.
Д. Ф.: Отличный сайт, кстати!
С. Ш.: Да. Вот нам интересны сайты именно такого уровня. Да, у них не может быть посещаемости, как у РИА «Новости».
Д. Ф.: И не будет никогда.
С. Ш.: Но нам интересно найти человека, которому понравится вот это видео «ПостНауки», то есть наша задача — вывести тебя из какого-то информационного пузыря и показать то, что ты, скорее всего, сам никогда не нашел бы. И вот в Twitter очень часто люди пишут, у них есть два типа поста Surfingbird: когда их друзья спрашивают, что делать, когда нечего делать в интернете, им просто отвечают ссылкой Surfingbird; а второй — когда нас хвалят и говорят, что на Surfingbird я нашел какую-то страницу, ссылку или видео, которую просто в жизни я бы никогда не нашел. Мы этим отличаемся, мы тем самым дистанцируем себя от классического поиска, потому что в поиске ты должен знать половину ответа на свой вопрос. Условно говоря, я вбиваю «как доехать до
Сходненской». Я сразу знаю, что мне нужно доехать, что мне нужно это делать общественным транспортом, и я знаю, куда мне нужно приехать. «Где купить холодильник метро Таганская»: я точно знаю, что мне нужно купить, я сразу попадаю на «Яндекс.Маркет» и т. д. У нас юзер вообще не знает, чего хочет, он просто отметил интересы, и дальше пошло-поехало.
Д. Ф.: Вам нравится, что это какая-то необычная миссия, громкое слово, но тем не менее что это не тиражирование «Десяти способов найти его»?
С. Ш.: Ну, для нас это, конечно, очень большой челлендж и был, и остается — донести до людей, для чего мы вообще нужны. Потому что многие до сих пор очень скептически относятся к нашему сервису и говорят, что он абсолютно не нужен.
Д. Ф.: А там есть какая-то более конкретная претензия, почему «он не нужен»?
С. Ш.: Ну, например, «он отупляет».
Д. Ф.: А, ну ящик же черный, кнопка, да, сильно не заиграешься, согласен.
С. Ш.: Многие считают, что да, он отупляет, типа телевидения. Но нам кажется, что если человек выбрал «Наука», то мы не можем его отупить, мы не можем сделать его тупее, потому что мы показываем ссылки про науку, та же самая «ПостНаука». Мы просто показываем человеку то, что он потенциально хочет увидеть. Если он выбрал «Сиськи», мы ему показываем сто раз подряд сиськи, ему хорошо, выделяются эндорфины и…
Д. Ф.: Все счастливы: и вы, и он, и сиськи. Все хорошо!
С. Ш.: Да.
Д. Ф.: Не могу не спросить, безусловно, как ты вообще относишься к эксперименту Rambler с главной страницей: конкурируете, не конкурируете, как?..
С. Ш.: Rambler рекомендует новости, мы рекомендуем, в принципе, весь контент, который расположен по ссылке, без каких-то временных рамок, как я сказал вначале.

Мы вообще к любым рекомендательным сервисам относимся очень положительно, потому что нам кажется, что в Рунете это тренд следующих двух-трех лет.

Сейчас информации вокруг очень много, тех же самых новостей, фото, видео, на YouTube загружается порядка сто часов видео в минуту, по-моему. Это реально очень много, и это никогда в жизни никто не посмотрит. И какое количество сейчас СМИ, сколько новостей выходит в час, в сутки... Это тоже никогда не обработать. На мой взгляд, рекомендательные сервисы — это, в принципе, Web 3.0, о котором уже говорят много-много лет.
Д. Ф.: То есть следующий тренд, ты хочешь сказать, — это такие поводыри по информационному пространству?
С. Ш.: Да, я думаю, что не будет каких-то очень крупных сервисов, которые будут сосредоточены на UGC, как, например, «ВКонтакте», Facebook, Instagram, скорее всего, нужно будет как-то обрабатывать информацию, которая генерируется в рамках этих сервисов. Есть очень много сервисов, которые, например, вытаскивают, что делали твои друзья, из ленты, все это переверстывают и отправляют тебе в удобном, читаемом виде. Нам кажется, что рекомендательные сервисы должны сейчас в первую очередь, можно сказать, паразитировать на социальных сетях, на всех UGC-сервисах, на новостных сайтах, чтобы просто вытаскивать это для конечного пользователя. Время, когда мы пишем, условно говоря, статью «Десять секретов варки борща» для какого-то неопределенного количества женщин, должно уйти. Мы ее написали, а дальше какой-то сервис должен ее забрать и дистрибутировать женщине, которой нужно варить борщ.
Д. Ф.: Или мужчине, у которого нет женщины, которому надо варить борщ.
С. Ш.: Да.
Д. Ф.: То есть ты не чувствуешь конкуренции ни от Rambler, ни от каких-то других?
С. Ш.: Нет, мы, наоборот, только выигрываем. Чем больше будет рекомендательных сервисов, тем больше люди будут знакомиться с этой математической магией.
Д. Ф.: А ты сам знаешь какие-то интересные сервисы, которыми ты пользуешься, рекомендательные в том числе?
С. Ш.: Я пользуюсь Prismatic, Flipboard и… Чем там еще? Да, пожалуй, все. Из рекомендательных сервисов это два моих любимых: Prismatic и Flipboard.
Д. Ф.: У меня есть несколько формальных вопросов, я, правда, не знаю, как сформулировать по поводу той волшебной математической модели, ее же нельзя, наверное, как-то описать? В чем ее волшебство?
С. Ш.: Она не одна, здесь нельзя сказать, что это одна какая-то «вундервафля», одна волшебная формула, которую мы держим в секрете…
Д. Ф.: Как Coca-Cola.
С. Ш.: Да.

Рекомендательная система — это всегда некая симфония алгоритмов, то есть юзера на всем протяжении сессии, когда он зашел на Surfingbird, когда он им пользуется, сопровождает несколько алгоритмов.

Сначала ему пригнал один алгоритм, SVD, например, какая-то версия SVD, потом kNN включился, потом «Самое популярное», потом «Новое» — просто ссылка какая-то показалась. На основе этого мы можем сделать какой-то вывод, то есть смесь алгоритмов тоже здесь очень важна, нельзя всегда долбить юзера одним алгоритмом, нельзя всегда ему показывать, например, только популярное, потому что он может пресытиться и сказать: «Ну, сиськи и сиськи». Условно говоря, на десять красивых женщин надо обязательно одну некрасивую показать.
Д. Ф.: Продукт довольно сложный, все равно я внутренне для себя больше отношу это к медиа. Я клоню к тому, что медиа очень тяжело монетизировтаь. Что у вас вообще с этим, какие вы видели способы монетизации, и что происходит?
С. Ш.: У нас монетизация очень простая: какая-то часть рекомендаций просто спонсирована. Если, например, юзер выбрал категорию «Гаджеты», у нас есть производитель гаджетов, например, не знаю, Samsung выпустил новый телефон, и, когда пользователь серфит по категории «Гаджеты», ему раз на десять страниц показывают landing page с новым Samsung. И это не какой-то баннер, это не rich-media, это прямо целый сайт практически, мы можем промосайт отобразить с Samsung Galaxy. Мне кажется, что это просто супер!
Д. Ф.: Ну, вы честно предупреждаете, что это проспонсировано?
С. Ш.: Да, там есть плашка «Реклама», потом мы собираем все отзывы и отправляем их клиенту.
Д. Ф.: Это работает?
С. Ш.: Да. Клиенту очень важно понимать, что он выбрал свою целевую аудиторию.
Д. Ф.: И достучался?
С. Ш.: И достучался или, наоборот, не достучался. Мы как лакмусовая бумажка. Да понятно, что у него есть баннер, он нарисовал этот баннер, он отправил в сетку, там какой-то CTR… А что это?
Д. Ф.: Ты вообще в баннеры веришь? Я просто нет, например.
С. Ш.: Нет. Я не понимаю, почему это живет до сих пор.
Д. Ф.: Ну, это странно.
С. Ш.: Почему живут до сих пор все эти тизерные сети, типа «Монашка изнасиловала девять моряков», «Сантехник принял роды» и т. д.
Д. Ф.: Это я как раз больше понимаю, наверное, это просто на больших числах действует как-то?
С. Ш.: Ну, возможно, да. Возможно, если в сетке порядка 10 тыс. доменов, то это работает. Но мне кажется, что за последний год CTR все падает и падает, плюс баннерная слепота, плюс недавно еще выяснилось, что 40% кликов на баннеры — это вообще какой-то пьяный угар, то есть совершенно случайно туда попал.
Д. Ф.: Может ли быть эта схема монетизации, про которую ты рассказал, ключевой и основной, то есть лучше накормить?
С. Ш.: Да. Мы, собственно, на этом сейчас и зарабатываем деньги. У нас в клиентах — магазин Enter.ru, Procter & Gamble, Unilever, «толще» них я не знаю никого.
Д. Ф.: Ну да, тяжелая артиллерия. «Газпром», наверное? Думаю, пока вы до него не достучитесь, скорее всего.
С. Ш.: Ну, мы достучались зато до Gazprom Media Digital.
Д. Ф.: Почти одно и то же, на самом деле. Какие-то еще видите пути зарабатывания денег?
С. Ш.: Пока мы все-таки будем зарабатывать на медийке, плюс у нас есть еще b2b-решение, которое мы начали потихоньку развивать.
Д. Ф.: Очень интересно, кстати, что это?
С. Ш.: По запросам по каким-то, у нас нет какого-то определенного API, куда можно за деньги получить доступ раз в месяц, будем «чаржить» за какое-то количество запросов. Сейчас мы это делаем по определенным просьбам, к нам приходит, например, видеопортал и говорит: «Мы не совсем понимаем, как рекомендовать видео нашим пользователям». Реально, например, приходит какая-то контентная площадка: «Мы пытаемся сделать какие-то сложные рекомендации, но ничего не получается». И не получится, скорее всего, потому что экспертизы у них нет, а нанимать какого-то штатного математика…
Д. Ф.: Дороговато.
С. Ш.: Да, не очень экономически оправданное занятие. Поэтому в этом плане мы можем просто забирать к себе контент, пока он обрастет какой-то «датой», и из этой даты уже выделять, условно говоря, какие-то слои, то есть мы можем, скажем так, обогащать ссылки, которые к нам добавляют паблишеры, мы можем обогащать их информацией и отдавать паблишеру обратно. И говорить, что эта ссылка может понравиться мужчинам 25 лет из Москвы, например.
Д. Ф.: Довольно интересная модель. Я даже не верю, что про такое слышу, это фактически консалтинг такой.
С. Ш.: Ну, это b2b-сервис на основе, собственно, сервиса Surfingbird.
Д. Ф.: Вы уже делаете, такие кейсы у вас есть?
С. Ш.: Да, мы уже начинаем это делать, пока мы не можем это озвучить, потому что это все в процессе. Простой пример: у какого-то абстрактного сервиса начинается рассылка, например, видео или контент, не важно, они обращаются к нам и говорят: «У нас есть зарегистрированный пользователь, мальчик 25 лет из Москвы, что на вашем сайте из нашей выборки URL нравится мальчикам 25 лет из Москвы?» — и мы им за какие-то доли секунды быстро отвечаем.
Д. Ф.: Интересный на самом деле вариант. Я так понимаю, ты мне отчасти ответил на вопрос, который я еще не задал, про API. Для этой части у вас API существует?
С. Ш.: Ну, у нас пока открытого API нет, мы его тоже предоставляем по запросу, поскольку паблишеры в основном либо руками добавляют, либо через RSS. API — это уже какой-то вообще super intermediate уровень, но API, тем не менее, у нас есть, через него, собственно, работают все наши мобильные приложения и прочее. Когда мы поймем, что есть, условно говоря, больше ста человек, которым нужно это API, которые готовы его использовать, мы, конечно же, его откроем с большим удовольствием.
Д. Ф.: Теперь вопрос, с которого мы начинали: как вы умудрились получить инвестиции, не имея на руках ничего?
С. Ш.: Ну, под честное слово. Нас привел наш бывший коллега и сказал: «Дайте молодым людям денег, avec plaisir».
Д. Ф.: Вы не раскрываете его имя?
С. Ш.: Это частный инвестор, поэтому особо ничего не скажет его имя.
Д. Ф.: Вы собираетесь следующий раунд делать?
С. Ш.: Ну, мы сейчас ведем переговоры с несколькими фондами и вообще открыты предложениям, но не сказать чтобы мы прямо очень-очень их ищем.
Д. Ф.: Это не вопрос жизни и смерти для вас?
С. Ш.: Да.
Д. Ф.: Вы-то представляете наверняка, куда эти деньги могли пойти, на что?
С. Ш.: Мы их все-таки хотим вложить в маркетинг. Два года мы особо ничего не вкладывали, мы вкладывали в технологию, в команду, и сейчас мы видим, что есть некий органический рост, когда мы ничего не тратим, но получаем, условно говоря, 2 тыс. регистраций в день просто на основе «сарафанного радио».
Д. Ф.: Это существенно, насколько я могу представлять ваши объемы.
С. Ш.: Да, нам хочется больше, нам хочется реально не то чтобы взрывного роста, потому что он может представлять некую техническую угрозу для проекта, но нам хочется больше творить наших безумных экспериментов в нашей безумной лаборатории.
Д. Ф.: А есть ли мысли у вашей безумной лаборатории, может быть, делать какие-то другие сервисы, которые являются производными от вашего основного?
С. Ш.: Есть! Нам вообще интересно все, что касается рекомендаций, любой сектор. Если это e-commerce, если это еда, если это музыка, видео — что угодно.
Д. Ф.: Вы в эту сторону уже думаете примерно?
С. Ш.: У нас есть Surfingbird TV, например, мы экспериментируем.
Д. Ф.: Про Surfingbird TV отдельный вопрос: что с ним происходит сейчас?
С. Ш.: Все с ним хорошо. Мы его скоро обновим, и оно будет вообще потоком идти, можно поставить его на фоне, открыть ноутбук, готовить, мыть посуду, заниматься сексом, включить Surfingbird TV, и оно будет потоком рекомендовать.
Д. Ф.: И вы понимаете, как оно будет зарабатывать тоже?
С. Ш.: Я думаю, что пока мы не будем его монетизировать, но потом я думаю, что оно будет, как, например, сейчас с нами делает RuTube, получать доход от рекламы, которую они показывают в своем же плеере. То есть юзер и так видит рекламу, но для нас это вообще идеальный вариант.

Д. Ф.: Были ли мысли выходить на какие-то другие рынки?
С. Ш.: Да, у нас готовится перевод на португальский. Бразилия.

Д. Ф.: А, все, понял.
С. Ш.: Мы будем пытаться выходить в Бразилию и будем пытаться выходить в Восточную Европу. Но, думаю, в Бразилии мы это будем делать к осени, а Восточная Европа — это уже будет 2014 год.
Д. Ф.: А Восточная Европа — это связь с менталитетом просто какая-то? Какой в этом кайф?
С. Ш.: Да, менталитет, скорее всего. Потому что мы изучали Францию, Германию, Англию, и это очень разные рынки, абсолютно разные. Испания, Италия — там жарко, люди ленивые, и они более или менее по менталитету похожи. Восточная Европа и все постсоветское пространство, которое можно сейчас называть Европой, не то чтобы однородны по менталитету. Но они, тем н е менее, похожи между собой. Мы, кстати, общались с LinguaLeo на тему Бразилии, мы очень много узнали у них про Бразилию, в частности