P2p-кредитование: человек человеку банк

Сергей Иванов: Здравствуйте, друзья! В эфире программа «Точка зрения», в студии я, Сергей Иванов. Сегодня мы будем говорить о p2p-кредитовании. Этот вид финансовых услуг очень интересен нам и как бизнес, и как инструмент. А помогут нам разобраться в этой теме генеральный директор компании Fingooroo Ольга Святченко и генеральный директор компании «Кредитмарт» Павел Шмаренков. Павел, Ольга, привет!
Павел Шмаренков: Здравствуйте!
С. И.: Давайте все-таки начнем с вводной, которая поможет нашим зрителям разобраться, что такое p2p-кредитование и какие задачи оно решает.
Ольга Святченко: P2p-кредитование достаточно ново для нашего рынка. В России этот бизнес существует два-три года. Суть его — в сведении напрямую заемщика и кредитора, в исключении из этой цепочки банка. Суть p2p-кредитования отражается в слогане «Человек человеку банк».
П. Ш.: Ну, есть еще такое понятие, которое описывает p2p-кредитование как crowd landing. Это как crowd financing, когда много людей может финансировать тот или иной проект. Это еще называется «социальным кредитованием», потому что исчезает финансовый институциональный посредник в виде банка. Это более социальная история, нежели институциональная.
С. И.: Итак, я хочу занять денег. Я обращаюсь в сервис p2p-кредитования. Как все это выглядит?
О. С.: Вы приходите на платформу Fingooroo.ru, заполняете полную анкету. Для заемщика она достаточно серьезная: проверки, через которые мы проводим заемщика, соответствуют по уровню банковским. Это порядка 50 полей и скан паспорта. Дальше, соответственно, как заемщик вы отправляетесь на верификацию, которая занимает до суток. Если вы одобрены, то можете выставить либо заявку по желаемым вами параметрам с точки зрения срока, суммы и ставки, либо принять одну из размещенных на платформе заявок. Если вы кредитор, путь гораздо короче. У вас нет рисковых проверок, вы сразу попадаете в пул заявок.
С. И.: А кто определяет эту процентную ставку — сам кредитор или платформа?
О. С.: Ставка определяется исключительно кредиторами и заемщиками. Понятно, что между ней есть некоторая дельта. Очевидно, что она зависит от уровня рейтинга заемщика, но это определяется индивидуально. Платформа к ставке не имеет отношения.
С. И.: Павел, насколько я понимаю, вы работаете исключительно с кредитными предложениями банка. Чем они отличаются от этого самого равноправного кредитования, или p2p-кредитования?
П. Ш.: Тем, что фондирующей стороной является не человек, а банк или микрофинансовая организация. Это тот самый институциональный посредник, который регулируется законодательно, который имеет некую исторически накопленную информацию о взаимодействии и оценке клиента. Это некие стандартизированные продукты, там нет такого, наверное, диапазона ставок, который возможен в области p2p-кредитования, когда кредитор сам волен выставлять те или иные условия.
С. И.: Я в течение передачи буду менять, наверное, личины, роли и позиции. Поэтому я сейчас быстренько перебегу на сторону Ольги и спрошу: а чем технологии верификации, проверки и прочие, прочие технологии отличаются в p2p от тех же стандартизированных банковских?
П. Ш.: В банке принципиальна персональная верификация клиента. Несмотря даже на то, что сейчас те же банки и микрофинансовые компании активно привлекают клиентов в интернете, есть некая физическая точка контакта, как правило, между кредитором и заемщиком. Есть онлайн-микрокредитование. Это небольшие суммы, относительно диверсифицированный риск для кредитора, когда маленькие суммы выдаются большому количеству людей и риск мошенничества не так важен. Но если говорить о более крупных суммах кредитования, например о классических потребительских кредитах в несколько сотен тысяч рублей или залоговых кредитах, где сумма еще больше, то там, конечно же, речь идет о персональном контакте и гораздо более сложной проверке. Это критический момент, который принципиально отличает p2p-платформы от традиционных институтов.
С. И.: Я могу сказать, что p2p-кредитование, притом что количество участников процесса может быть очень большим, именно с точки зрения бизнеса может быть выгодным. При относительно небольших суммах займов сам объем средств, который ходит туда-сюда, может быть сравним с хорошим банком. Я прав, нет?
О. С.: Ну, по факту сейчас объем рынка p2p-кредитования в России порядка 10$ млн.
С. И.: Но потенциал, тем не менее, есть.
О. С.: Конечно, рынок растет на 20-50% в год. И мы видели этот рост в Америке, где рынок стартовал в 2005 году и сейчас достиг 5$ млрд. Возвращаясь к предыдущему вопросу, хочу акцентировать внимание на том, что отличие p2p от классического кредитования не в том, верифицируется ли заемщик лично. И там, и там, в принципе, это возможно. Проект «Кредо» пошел путем идентификации в салонах «Связного» и тем самым отчасти ограничил себе географию.
С. И.: Физический контакт есть, да?
О. С.: Да, человек должен прийти. Да, отчасти снизили риски. Принципиальное отличие p2p в том, что у вас в роли кредитора выступает физлицо. Когда человек может находиться в любой точке РФ, p2p гораздо более располагает к удаленной верификации. Мы часто слышим вопрос: «А если человек даст другой паспорт, то что?»
С. И.: Ну да, мы же видим постоянные призывы регистрироваться на порталах госуслуг, разговоры о внедрении электронного паспорта. Удаленная идентификация становится трендом, по которому идет в том числе и государство.
О. С.: Да. Порядок упрощенной верификации, когда можно проверять заемщика по базам налоговой, Пенсионного фонда и т. д., позволяет сделать определенный cross-check. Возникает параноидальная мысль: «А что, если личность будет полностью скопирована, человек будет знать абсолютно все доступы, коды и пароли, обладать банковскими счетами?» Выдадим ли мы ему кредит? Да, выдадим. Но p2p защищает небольшие суммы, с одной стороны. А с другой стороны, это история из разряда «Может ли кто-то взять мою карту и по ней снять деньги?». Да, может, если ему известен PIN-код. То есть — доведем историю до абсурда — всегда есть риск полной подмены личности. Но издержки, связанные с этим риском со стороны мошенника, несравнимы с той выгодой, которую он получит.
С. И.: О каких суммах сейчас идет речь в p2p-кредитовании?

О. С.: Если мы говорим о средней сумме кредита, она небольшая. От 10 тыс. до 100 тыс. руб. на срок один-три месяца.

С. И.: Ага, всё пока находится в стадии такого, скажем, осторожного входа. Тогда я теперь уже с точки зрения Павла буду рассуждать. «Кредитмарт» — классический, насколько я понимаю, кредитный брокер и с p2p-кредитованием вы не работаете?
П. Ш.: В настоящий момент нет.
С. И.: А в чем препятствия, помимо физической верификации того же заемщика? Будут ли они в ваших глазах через какое-то время уже менее существенны?
П. Ш.: Смотрите, для того чтобы работать как брокер с компаниями, предоставляющими p2p-кредитование, нужно заниматься поставкой двух типов клиентов. Первые — это клиенты-заемщики, вторые — это клиенты-кредиторы. С клиентами-заемщиками все примерно понятно. В общем-то, p2p-кредитование в некоторых сегментах, скажем так, «каннибализирует» банковские продукты. Здесь понятно, как можно предоставлять таких клиентов для сервисов p2p-кредитования. А если речь идет о кредиторах, то на сегодняшний день основная проблема — это проблема доверия между кредиторами и понимания вообще, что такое p2p, как это работает, как распределены риски и т. д. Если говорить про привлечение кредиторов в банк, то тут, в общем-то, все понятно. Есть система страхования вкладов, есть какая-то уже существующая история работы банков на рынке, стандартизированные продукты, государство за этим активно смотрит. А p2p-кредитование представлено на шкале «риск — доходы» таким продуктом, который потенциально, наверное, имеет высокую доходность, но при этом он все еще остается рискованным. Я думаю, что p2p-сервисам тут предстоит много работы по донесению информации о том, как это работает, чтобы сумма кредита была более высокой. Большой спрос сконцентрирован не только в категории сумм 10-30 тыс. руб. Есть еще заметный спрос на более существенные кредиты в несколько сотен тысяч рублей, которые на сервисах p2p-кредитования, к сожалению, пока найти не удается. Кредиторы плохо понимают, с какими рисками они сталкиваются и какую ответственность несет сервис p2p-кредитования, несет ли он вообще какую-то ответственность.
С. И.: А это как-то прописано в самой платформе?
О. С.: Да, конечно же. Есть две модели работы. На сегодняшний день конечные риски остаются на кредиторе, но при этом платформа его не бросает. На третий день просрочки кредит уходит в одно из ведущих коллекторских агентств, с которым у нас заключен договор.
С. И.: Прямо на третий день, да?
О. С.: Да. И идет взыскание всеми способами коллекторства, то есть звонками, выездами, судебным преследованием. И все деньги, которые удается взыскать минус вознаграждение коллектору уходит в пользу кредитора.
С. И.: Все это организует именно сама платформа?
О. С.: Да. Кредитору не надо подписывать никаких бумаг, не надо никого искать. Он видит, что у него просрочка, он понимает, что в течение одного-двух месяцев у него будет возмещение суммы полностью либо частично. Да, есть конечный риск потери, но это компенсируется ставкой.
С. И.: А не было ли, Павел, у вас такого случая: вы оказываете консалтинговые услуги своему клиенту и понимаете, что в его ситуации идти ему можно только в p2p-кредитование? Такой ситуации не случалось или она возможна?
П. Ш.: Скорее нет. Потому что сейчас, насколько я понимаю, принцип оценки клиента примерно идентичен. Теоретически человек может прийти на сервис p2p-кредитования и сказать: «Да, у меня были проблемы с кредитной историей, меня уже ни один банк не кредитует, даже микрофинансовые компании не дают мне денег. Но сейчас я исправился, честно-честно. Поверьте мне, пожалуйста!» Может быть, это сработает. Но пока такой практики не было, хотя это интересно, можно об этом подумать.
О. С.: Павел совершенно прав. Подход к клиентам жестче, чем в банках. Например, мы не дадим кредит людям, у которых отсутствует кредитная история: мы понимаем, что на другом конце «кредитор-физик» и для него эта потеря будет гораздо существеннее, чем для банка или микрофинансовой организации.
С. И.: Поскольку p2p-кредитование у нас все-таки относится к онлайн-инструментам, есть же еще рейтингование. Можете, Ольга, рассказать о том, как у вас строятся рейтинги кредиторов, заемщиков? Как это работает?
О. С.: Рейтинг есть только у заемщика. Соответственно, есть три градации: низкий, средний и высокий. Когда заемщик приходит, мы собираем данные по очень большому количеству баз. Это база мошенничества, это база исполнительных листов, это база утерянных паспортов, «адресные ямы» и т. д. Мы работаем с несколькими вендорами. Понятно, что в случае со стартапом это абсолютно правильный подход, потому что внутри у нас такой экспертизы нет, и мы привлекаем ведущие компании на рынке. Мы делаем верификационные звонки и по результатам принимаем решение, повышать ли рейтинг заемщику. Плюс у него есть дополнительные способы верификации. Это предоставление дополнительных документов, банковский перевод для подтверждения ФИО заемщика. И только в случае положительной истории с нами, когда человек уже взял кредит и вернул, он получает высокий рейтинг. И это знак для кредитора, что это достаточно безопасно. Соответственно, рейтинг определяет ставки. Мы для себя и для кредиторов посчитали некоторые ориентиры по цифрам. Заемщик с высоким рейтингом может взять кредит до 50% годовых. Чем больше рейтинг, тем ниже ставка. Мы закладывали максимально пессимистичный прогноз: при вероятности дефолта в 20% кредитор все равно получит 20% годовых чистыми на выходе. Это при инвестировании на год. Обратная сторона: если заемщик обладает средним рейтингом и, соответственно, не может рассчитывать на низкие ставки, он берет деньги примерно под 100-120% годовых. Это все равно намного ниже ставок МФО. И в этом случае даже с фатально плохой вероятностью дефолта в 40% у кредитора чистыми получается 32% годовых.
П. Ш.: Тут, наверное, важен вопрос о диверсификации, когда кредитор дает деньги не одному клиенту. Если он пришел с 10 тыс. руб., дал одному клиенту эти 10 тыс. руб. и попал в те самые 20%, то потери для кредитора равны 100%.
С. И.: Ну да.
О. С.: Да, принцип p2p в диверсификации, и местами даже принудительной, когда сумма инвестиций, какой бы маленькой она ни была, разбивается на достаточно большое число заемщиков. И в идеальном случае кредитор даже не знает, кто эти люди.
С. И.: То есть 10 тыс. можно разбить на 10 или на 1000 человек, как угодно, да?
О. С.: Да, условно говоря, можно дать по 500 руб. двадцати людям.
С. И.: Ах вот даже как!
С. И.: Очень интересно. А кто является тем самым кредитором, зарабатывающим на p2p-кредитовании? Почему он выбирает именно p2p-кредитование, а не привычные банковские депозиты, ПИФы и т. д.?
О. С.: Мы действительно пытаемся понять, что это за люди. Мы поняли, что их нельзя описать каким-то одним предложением. Они разные. Это люди, которые находятся где-то посередине. Им уже не интересны банки с доходностью ниже ставки инфляции и с понятными рисками. У этих людей часто не очень большие суммы, чтобы идти на фондовый рынок. Они располагают 100 тыс. руб. на месяц-два и хотят получать доход, который сопоставим с фондовым рынком. Посмотрим на поведение индекса РТС: волатильность 50% за последний год, и прирост там очень небольшой. При этом ровно как на фондовом рынке вложения можно потерять полностью и частично. И часть людей, так называемых инвесторов, понимает, что p2p — это еще один продукт фондового рынка, продукт для инвестирования. И этот класс нарождается. Мы видим на форумах, как народ обсуждает, сравнивает статистику, как люди говорят о том, сколько выдали кредитов, что получили в результате. Опять же, эти люди могут быть предпринимателями, могут быть домохозяйками. Это форма пассивного дохода, которому человек уделяет пару часов в неделю.

Если рынок микрокредитов, в принципе, достаточно избалован предложениями, то рынок микровкладов этих предложений не имеет. Действительно, либо банк, либо фондовый рынок. Посередине ничего нет.

А это большая зона, где нужно образовывать людей, объяснять им принципы инвестирования, почему это не так рискованно, как кажется, почему это не МММ. И здесь все p2p-проекты России объединяют усилия.
С. И.: Мы затронули тему финансовой грамотности и ответственности заемщиков. И в связи с этим возникает вопрос, насколько было бы правильным открывать p2p-компаниям, таким как Fingooroo, доступ к записям бюро кредитных историй? Бюро кредитных историй не станет «проходным двором»?
П. Ш.: Кредитная история — это хороший инструмент воспитания финансовой грамотности и ответственности людей с точки зрения управления своими делами. И доступ должен быть, в принципе, у всех потенциальных контрагентов, которые хотят вступить в отношения с тем или иным лицом. Это хороший тренд. Недавно было расширение круга компаний, которые могут запрашивать информацию в бюро кредитных историй. Прекрасно, что это происходит.
С. И.: Видимо, я рассуждаю с точки зрения частных лиц, которых просвечивают рентгеном со всех сторон. Давайте поговорим о том, на чем зарабатывают p2p-компании. На чем зарабатывает Fingooroo?
О. С.: P2p-компании зарабатывают на комиссии. Когда кредитор с заемщиком находят друг друга, подписывается договор. И, соответственно, есть одноразовая комиссия, которая сейчас полностью взимается с заемщика и составляет 3-5%.
С. И.: И этой комиссии, в принципе, хватает на то, чтобы поддерживать платформу...
О. С.: Да.
С. И.: …работать с проверкой заемщиков, с коллекторскими агентствами, если это необходимо? Как p2p-компания выглядит изнутри? Сколько там «живых» людей в штате?
О. С.: «Живых» бойцов девять человек. Как я говорила, очень многие услуги на аутсорсинге. Для сравнения: ведущий сервис p2p в Австралии, — я не помню его оборот, но счет идет на сотни миллионов, — имеет в штате 20 человек.
С. И.: А как регулируется налогообложение доходов от p2p-кредитов? Инвестор должен декларировать свои доходы или эту задачу берет на себя сервис? Как сделать так, чтобы это не являлось незаконной предпринимательской деятельностью?
П. Ш.: Насколько я знаю, пока не было никаких претензий со стороны налоговых органов к тому, что вы выдали столько-то займов. Пока таких историй не было. Юридически это поле, насколько я понимаю, не до конца урегулировано.
С. И.: Ждут, когда подрастет, я так понимаю?
П. Ш.: Да-да-да, как всегда. Но если посмотреть на новый закон «О потребительском кредите», то там прописано, что в качестве профессионального участника рынка может выступать ИП. В принципе, если человек хочет стать профессиональным рантье, он может зарегистрироваться как ИП, заниматься выдачей кредитов и жить на это. Другое дело, если у вас это случается время от времени, у вас есть постоянная работа и p2p-кредитование — это просто объект диверсификации ваших инвестиций. Всегда исторически люди раздавали друг другу деньги, да? И мне кажется, технологически очень сложно отследить, что именно вы выдали другому человеку заём, заработали столько-то процентов годовых и должны каким-то образом это декларировать. Это должен быть какой-то специфицированный и мотивированный интерес проверяющих органов, насколько я понимаю, чтобы разобраться в этом глубоко. Но в явном виде, мне кажется, пока технологических угроз нет, хотя юридический вопрос требует окончательного разбирательства.
С. И.: Вопрос пока отложен и не фигурирует? Но я думаю, рано или поздно он встанет.
П. Ш.: Мне кажется, разумно сопоставлять уровень доходов, которые человек получает в виде основного заработка и от деятельности по выдаче займов.
С. И.: С формальной точки зрения разницы нет. И с точки зрения законодательства, если я зарабатываю 100 тыс. руб., а на p2p-кредитовании я заработал рубль, этот рубль все равно должен быть задекларирован.
П. Ш.: Формально да. Я думаю, что Ольга даст более расширенный комментарий.

О. С.: Мы уже шутим, что по мере своего развития площадки p2p станут самым крупным генератором ИП в стране. Видимо, это станет сопутствующим сервисом.

Но очевидно, что можно учитывать этот доход, можно стать ИП на «упрощенке», и тогда у вас будет не 13, а 6%. Есть выгода все-таки пройти этот путь.
С. И.: По логике событий, по логике технологий в p2p-компаниях собирается довольно-таки чувствительная база данных об участниках этого процесса, о тех, кто является кредитором и заемщиком. Как защищаются эти данные? Насколько велик риск утечки, насколько защищенным чувствует себя пользователь?
О. С.: Мы получаем те данные, которые сообщает пользователь. Соответственно, у нас есть определенный способ их хранения, криптования и защиты. Вместе с тем мы достаточно часто натыкаемся на паранойю, связанную с личными данными. И каждый раз мне приходит в голову тот самый вахтер, к которому вы приходите, даете свой паспорт, у которого эти копии паспортов или записи ваших паспортных данных в журнале лежат не то что не в криптованном виде, а стопочкой в углу.
С. И.: Он в них рыбу заворачивает.
О. С.: Поэтому, наверное, надо ориентироваться на здравый смысл. Понятно, что все соответствует определенным стандартам хранения данных. Плюс такие данные, как данные кредитной карты, мы не храним, естественно.
С. И.: А какой-то легальный коммерческий потенциал у этой базы данных есть? Например, можно поработать с Павлом. Он может предложить какие-то интересные дополнительные условия и т. д., и т. п.
П. Ш.: Cross-sell.
С. И.: Да.
О. С.: Как любая компания, мы не спамим пользователей.
С. И.: «Как любая» — это, конечно, очень смело сказано. Спамят не по-детски! И мало того, все у нас здесь, в студии, постоянно об этом рассказывают. У меня такое ощущение, что половина бизнесов заводится только для того, чтобы получить чудесную базу данных и уже на ней зарабатывать.
О. С.: Знаете, бизнес p2p работает на лояльных клиентах, когда люди возвращаются. Это все-таки не разовая история. Поэтому и прозвучало слово «любая»: для меня это само собой разумеется. Если мы будем делать предложения на сегодняшний день, то только по своим продуктам, которые будут приемлемы.
С. И.: Павел, не раз во время передачи мы слышали интересные данные о западном рынке. Я вижу, что ваша компания, конечно, очень активно мониторит эту ситуацию, анализирует. На ваш взгляд, какой процент рынка в России в ближайшие годы может занять p2p-кредитование? Прогнозы какие-то существуют?
П. Ш.: Профессиональных прогнозов на сегодняшний день нет. Тут многофакторная модель, и здесь нет какого-то одного фактора: если ВВП будет расти на 2-3% в год, то столько-то процентов. Так сказать нельзя. Давайте ориентироваться так: в США портфель составляет, насколько я понимаю, порядка 1% от того, что выдали банки, на сегодняшний день. Это колоссальный объем для США, потому что у них объем кредитования, накопленный портфель, — это больше 100% ВВП.
С. И.: Какие факторы, например, в США сработали на развитие p2p-кредитования?
П. Ш.: Там это немножко легче шло, потому что есть колоссальная накопленная статистика. То есть как в США получают потребительские кредиты? Вы приходите, говорите свой social security number…
С. И.: …а там уже про вас все знают.
П. Ш.: и у вас уже через три минуты есть ответ: какая ставка, на какой срок, какая максимальная сумма и т. д. Все известно, все понятно, база данных идеально работает. Здесь сложнее. Нет десятилетиями накопленной статистики по кредитным историям. Десять лет назад она только начала, в общем-то, формироваться, даже меньше. Меньше десяти лет у нас работают, по сути дела, законы о кредитных историях, реально началось накопление данных. До этого разрозненно было все. Как быстро это у нас пойдет? Очевидно, медленнее, но потенциал очень большой.
С. И.: А те же банки? Возможен ли такой сценарий, когда они, оценив перспективность p2p-кредитования, просто включат его в свой портфель, предоставив свою юридическую и технологическую поддержку? Мне как раз интересно, не видит ли Ольга такой опасности?
О. С.: Я не знаю, можно ли называть это опасностью. Определенный интерес со стороны банков мы видим. Коллеги из банков, с которыми мы говорим про рынок p2p, спрашивают: «А сколько у нас еще лет осталось? Когда нас уже уволят?» Крупные банки проявляют интерес, но понятно, что для банка с его бизнес-процессами, замедленностью и инерцией эта история на несколько лет. И не знаю, будет ли это для нас опасностью или возможностью.
С. И.: Ну да, если Сбербанк спокойно покупает «Яндекс.Деньги», в конце концов.
О. С.: Это будет очень сильная популяризация сервиса. Опять же, рынок настолько растущий, что тут компании не борются, компании занимаются образованием рынка. Мы будем очень рады, если тот же Сбербанк сподобится это сделать.
С. И.: Павел?
П. Ш.: Я соглашусь, потому что рынок находится на такой стадии, что приход каких-то крупных игроков будет только на пользу. Есть некий контур p2p-сделок, который закрывается совокупно на всех платформах. В Америке сейчас институциональные инвесторы, используя платформу как некое IT-решение, просто технологическое, тоже выдают эти займы. В этом нет ничего плохого. Мне кажется, это будет просто способствовать развитию рынка. Ну, о’кей, появятся какие-то платформы, которые скажут: «Ага, давайте сделаем чистый p2p. Мы не пустим сюда банки!»
С. И.: Просто по идеологическим причинам?
П. Ш.: Да, по идеологическим. Кстати, есть интересный факт. В Великобритании некоторые сервисы стартовали именно с этого: «Вы ненавидите банк? Мы тоже! Приходите, мы совместно, без всяких этих жирных котов разберемся друг с другом». Идеологическая направленность немножко есть. Она немножко революционная, рушит стереотипы. Но, возвращаясь к вопросу, приход институциональных инвесторов на данной стадии для российского рынка будет большим благом.
О. С.: Еще хочется добавить, что линейка продуктов, куда можно вложить деньги, сейчас видится абсолютно бесконечной.
С. И.: И кредитование малого и среднего бизнеса в том числе, да? Целевые программы?
О. С.: Кредитование малого и среднего бизнеса — это уже во многом есть. Сейчас есть проект за рубежом, который позволяет физлицам покупать, условно говоря, полметра площади в офисном центре.
С. И.: И ты уже из p2p-кредитования превращаешься в p2p-инвестирование, да? У меня есть порядка 1000 кв. м. по всему земному шару!
О. С.: Сейчас люди полагают, что можно покупать только цельные квартиры или офисы, для этого достаточно большая сумма нужна. А p2p за счет этого краудфандинга позволяет людям, купив полметра торгового павильона, зарабатывать на его аренде годами. И понятно, что у этого полуметра абсолютная ликвидность. Уже стартуют на Западе проекты вложения не только в торговую, но и в жилую недвижимость, в бизнесы и т. д. С другой стороны, малый и средний бизнес может, пользуясь этой платформой, давать деньги «физикам». P2p настолько многообразен с точки зрения идей, насколько позволяет самосознание людей.
С. И.: Я, честно говоря, узнал очень много нового. Изначально я предполагал, что это действительно что-то вроде краудфандинга или такого «веселого финансового Kickstarter», где можно собрать деньги на картофельный салат. Но оказалось, что инструмент серьезный. Идея покупки 100 кв. м. в 30 или 40 странах от Гренландии до Южной Америки уже сама по себе наводит на большие размышления. Спасибо вам большое!
О. С.: Еще одна очень красивая идея p2p, идея будущего, к которой мы подбираемся, — это арбитраж между странами. Очевидно, что для жителей Германии вложить деньги под 6% годовых — это совершенно неземное счастье. И если юридически проработать модель, то можно забирать деньги из стран с низкими ставками и инвестировать в страны с высокими. Понятно, что это история про возвраты и про гарантии в первую очередь. Нужна накопленная статистика.
П. Ш.: А валютные риски?
О. С.: Плюс валютные риски, плюс легитимность переводов. Но, в принципе, это проекты, которые легко могут выйти на международный уровень.
С. И.: Я очень надеюсь, что такие чудесные проекты будут превалировать над ограничительными национальными проектами, когда у нас пытаются и интернет как-то загнать в национальные рамки, что само по себе является нонсенсом. А здесь мы имеем свободное течение капитала и инвестиций, приведение к общему свободному открытому рынку. Спасибо вам большое за интереснейший рассказ, за экспертное мнение! Я, наверное, не столько задавал вопросы, сколько восклицал и удивлялся!
О. С.: Спасибо!
П. Ш.: Спасибо!
С. И.: На этом я прощаюсь с вами, уважаемые телезрители! Напоминаю, что мы с вами говорили о таком интереснейшем явлении, как p2p-кредитование. Всего вам доброго, пока!